В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем, жил один купец, богатый-пребогатый; у него не было ни сыновей, ни дочерей. Они ходили с женой в церковь, молили бога, чтобы кто-нибудь да у них родился, жалко было так оставлять свое богатство.
Добавить в моё избранное
12 мин, 30 сек 176
Наконец, жена купца забеременела; родился у них сын — назвали Митенька. Стал он расти, отец отдал его в школу. Там он столько поучился, стал годов, верно, семнадцати, отец поехал за границу за товаром, и сын стал проситься с ним. Отец пожалел, что сын просится, сам взял его с собой.
Мать, когда они отправились, просила мужа, чтоб он его берег. Сели на корабль и поплыли. Плыли близко ли, далеко, подплыли к одному острову, слезли с корабля, пошли на остров посмотреть, полюбоваться. Так что проходили целый день без малого. Такого чего не нашли, ни единой души человеческой не было; они себе представили, что этот остров был необитаем.
Вдруг Митюша смотрит: что такое? Думал сперва — огонь горит; подошел: лежат драгоценные камни — тридцать три камня, один одного краше. Митя раззарился, взял их и принес на корабль. Отец обрадовался: «Вот, Митя, за этот один камешек нашего всего хозяйства вместе с кораблем не хватит!» — «Папенька, так я еще возьму двух-трех матросов, сходим посмотреть еще». Отец хоть и берег его, а тут согласился: «Ну, что же, Митя, с полным удовольствием!»
Пошли они по острову; Митя всех направил в разные стороны и указал всем, где сойтись. Пошли каждый по своей дороге. Ходили долго ли, мало ли, стали выходить на условленное место, а Мити нет. Вот они сперва кричали, потом стали стрелять, требовали с корабля людей, ходили всем народом и все-таки не нашли. Искали три дня и три ночи, никого не видали и Митю не нашли.
Корабль отправился в поход, а Митя остался на острове. Он ходил целый день без малого — блуждал все по острову, потом вышел на одну долину, увидел дворец громадный, такой дворец, что Митя и не видал таких; даже царский дворец не мог с ним сравниться. Он подошел к этому дворцу и посмотрел на него; входит во дворец; комната такая, что и царских палат он таких не видел! Изукрашено, все везде блестит, а ни души живой в комнате не было. Заходит в другую — еще лучше убрано, человеческой души единой нет; заходит в третью, нет никого. Повернулся — еще двери, а там открылся огромный зал, стоял большой круглый стол, за этим столом в кресле сидела красавица.
Как увидела Митю, прямо ахнула: «Ах, боже мой, что я вижу! Откуда такой взялся молодой юноша? Как же ты попал и откуда, и зачем? Я уж здесь живу триста лет и не видела ни одного живого существа и ни одного юноши!» Стал он ей рассказывать, она и руками всплеснула и говорит: «Ах, боже мой, Ворон Воронович теперь тебя погубит! Ну, ладно, — говорит, — я отведу тебя в другу комнату, а то он скоро прилетит».
Вдруг весь дворец затрясся, налетел Ворон Воронович, а как ударился об крышу, так закачался весь дворец. Как только он вошел в комнату, повел носом: «Это что у тебя русским духом пахнет?» Она улыбнулась и говорит: «Наверно, ты по русской земле летал и русского духу нахватался». — «Нет», — говорит. «Погоди, я тебе сейчас сообщу: у меня есть гость, молоденький-молоденький юноша». — «Ах, он негодяй, твой молоденький юноша; я триста тридцать лет хранил тридцать три драгоценных камня, а он их за три часа похитил! Я с ним разделаюсь!» — «Нет, нет, погоди, Ворон Воронович! Ты сам был молодой! — это было лестно. — Он по глупости, по молодости позарился! Такой молодой, такой красавец — возьмем его себе в сыновья. Я с тобой триста лет живу, а у нас не было ни единого детища. Пускай он будет моим сыном!» Он согласился: «Что же, раз ты желаешь — возьмем!»
Митя остался. И вот пошел он в сад гулять, Ворон Воронович и говорит ему: «Митя, иди в сад гуляй, только берегись — есть там таки птицы — ты их берегись».
Он ходил, гулял по саду, ему там нравилось — источники, фонтаны, разные деревья — все хорошо. Вот он повернул на одну аллею, там беседка, или, иначе сказать, клетка, в ней сидит красавица. Поодаль смотрит — опять клетка и опять красавица. Оказалось их штук до пяти или больше. Когда подошел он к последней беседке, там сидела красавица — прекрасная Светлана. Уж так она была красива, что он не мог оторваться — невольно остановился и стал смотреть. Она ему тоскливо говорит: «Что же ты, молодой человек, не идешь ближе, разве я тебе не нравлюсь? Ведь я когда-то была так же юна, так же резва и так же на воле, как и ты! А теперь посмотри, я стала невольницей, и, быть может, таким же будешь и ты». Он с ней остановился, и она ему говорит: «Вот, дорогой, кабы ты меня освободил, то мы бы пошли вместе на твою родину, жили бы у твоих родных, я была бы тебе благодарна и была бы твоей. Не знали бы мы никакой заботы». — «Ну, как же я могу вам помочь?» — «Очень просто — я расскажу, где взять ключи и отворить мою клетку». — «А как же я могу их достать?» — «А вот как: Ворон Воронович прилетит и потом уснет, а он спит три дня и три ночи, и как захрапит так, что дворец будет трястись, тогда пойди к нему и возьми ключи у него из-под головы. Вот, когда принесешь мне, мы тогда можем с тобой быть свободны, и никто нас не увидит».
Пошел он домой и призадумался.
Мать, когда они отправились, просила мужа, чтоб он его берег. Сели на корабль и поплыли. Плыли близко ли, далеко, подплыли к одному острову, слезли с корабля, пошли на остров посмотреть, полюбоваться. Так что проходили целый день без малого. Такого чего не нашли, ни единой души человеческой не было; они себе представили, что этот остров был необитаем.
Вдруг Митюша смотрит: что такое? Думал сперва — огонь горит; подошел: лежат драгоценные камни — тридцать три камня, один одного краше. Митя раззарился, взял их и принес на корабль. Отец обрадовался: «Вот, Митя, за этот один камешек нашего всего хозяйства вместе с кораблем не хватит!» — «Папенька, так я еще возьму двух-трех матросов, сходим посмотреть еще». Отец хоть и берег его, а тут согласился: «Ну, что же, Митя, с полным удовольствием!»
Пошли они по острову; Митя всех направил в разные стороны и указал всем, где сойтись. Пошли каждый по своей дороге. Ходили долго ли, мало ли, стали выходить на условленное место, а Мити нет. Вот они сперва кричали, потом стали стрелять, требовали с корабля людей, ходили всем народом и все-таки не нашли. Искали три дня и три ночи, никого не видали и Митю не нашли.
Корабль отправился в поход, а Митя остался на острове. Он ходил целый день без малого — блуждал все по острову, потом вышел на одну долину, увидел дворец громадный, такой дворец, что Митя и не видал таких; даже царский дворец не мог с ним сравниться. Он подошел к этому дворцу и посмотрел на него; входит во дворец; комната такая, что и царских палат он таких не видел! Изукрашено, все везде блестит, а ни души живой в комнате не было. Заходит в другую — еще лучше убрано, человеческой души единой нет; заходит в третью, нет никого. Повернулся — еще двери, а там открылся огромный зал, стоял большой круглый стол, за этим столом в кресле сидела красавица.
Как увидела Митю, прямо ахнула: «Ах, боже мой, что я вижу! Откуда такой взялся молодой юноша? Как же ты попал и откуда, и зачем? Я уж здесь живу триста лет и не видела ни одного живого существа и ни одного юноши!» Стал он ей рассказывать, она и руками всплеснула и говорит: «Ах, боже мой, Ворон Воронович теперь тебя погубит! Ну, ладно, — говорит, — я отведу тебя в другу комнату, а то он скоро прилетит».
Вдруг весь дворец затрясся, налетел Ворон Воронович, а как ударился об крышу, так закачался весь дворец. Как только он вошел в комнату, повел носом: «Это что у тебя русским духом пахнет?» Она улыбнулась и говорит: «Наверно, ты по русской земле летал и русского духу нахватался». — «Нет», — говорит. «Погоди, я тебе сейчас сообщу: у меня есть гость, молоденький-молоденький юноша». — «Ах, он негодяй, твой молоденький юноша; я триста тридцать лет хранил тридцать три драгоценных камня, а он их за три часа похитил! Я с ним разделаюсь!» — «Нет, нет, погоди, Ворон Воронович! Ты сам был молодой! — это было лестно. — Он по глупости, по молодости позарился! Такой молодой, такой красавец — возьмем его себе в сыновья. Я с тобой триста лет живу, а у нас не было ни единого детища. Пускай он будет моим сыном!» Он согласился: «Что же, раз ты желаешь — возьмем!»
Митя остался. И вот пошел он в сад гулять, Ворон Воронович и говорит ему: «Митя, иди в сад гуляй, только берегись — есть там таки птицы — ты их берегись».
Он ходил, гулял по саду, ему там нравилось — источники, фонтаны, разные деревья — все хорошо. Вот он повернул на одну аллею, там беседка, или, иначе сказать, клетка, в ней сидит красавица. Поодаль смотрит — опять клетка и опять красавица. Оказалось их штук до пяти или больше. Когда подошел он к последней беседке, там сидела красавица — прекрасная Светлана. Уж так она была красива, что он не мог оторваться — невольно остановился и стал смотреть. Она ему тоскливо говорит: «Что же ты, молодой человек, не идешь ближе, разве я тебе не нравлюсь? Ведь я когда-то была так же юна, так же резва и так же на воле, как и ты! А теперь посмотри, я стала невольницей, и, быть может, таким же будешь и ты». Он с ней остановился, и она ему говорит: «Вот, дорогой, кабы ты меня освободил, то мы бы пошли вместе на твою родину, жили бы у твоих родных, я была бы тебе благодарна и была бы твоей. Не знали бы мы никакой заботы». — «Ну, как же я могу вам помочь?» — «Очень просто — я расскажу, где взять ключи и отворить мою клетку». — «А как же я могу их достать?» — «А вот как: Ворон Воронович прилетит и потом уснет, а он спит три дня и три ночи, и как захрапит так, что дворец будет трястись, тогда пойди к нему и возьми ключи у него из-под головы. Вот, когда принесешь мне, мы тогда можем с тобой быть свободны, и никто нас не увидит».
Пошел он домой и призадумался.
Страница
1 из 4
1 из 4
