С пирамиды лился шепот. Вековая пыль эхом полнила некрополь вдаль на сотни миль. Легче шелка, меда слаще — он вещал о том, что больны моря и чащи: бог покинул дом…
Добавить в моё избранное
0 мин, 36 сек 10002
Плач икон и чудотворцы не смутят народ;
дух святой уже не вьется над пучиной вод.
И пророк, и вестник грозный нынче не у дел:
мир, что был в неделю создан, богу надоел.
Легче сотворить — не править. Он давно устал:
из безверья стены справил, затворил уста.
Мерзость оглядел земную, плюнул и исчез —
с нынешней зимы пустует трон среди небес.
Может, он еще вернется… может… а пока —
в высях остывает солнце, блекнут облака,
тухнут реки, сохнут травы, рассыпаясь в прах,
а за бога — сонм кровавый: голод, тлен и страх.
Зло падет; но та же участь ждет игрушки зла.
Скверну исцеляя — мучить: взгляд, и всё — зола…
В царстве, где лишь пыль и холод, где бесплотна твердь,
с пирамиды лился шепот, вкрадчивый, как смерть.
дух святой уже не вьется над пучиной вод.
И пророк, и вестник грозный нынче не у дел:
мир, что был в неделю создан, богу надоел.
Легче сотворить — не править. Он давно устал:
из безверья стены справил, затворил уста.
Мерзость оглядел земную, плюнул и исчез —
с нынешней зимы пустует трон среди небес.
Может, он еще вернется… может… а пока —
в высях остывает солнце, блекнут облака,
тухнут реки, сохнут травы, рассыпаясь в прах,
а за бога — сонм кровавый: голод, тлен и страх.
Зло падет; но та же участь ждет игрушки зла.
Скверну исцеляя — мучить: взгляд, и всё — зола…
В царстве, где лишь пыль и холод, где бесплотна твердь,
с пирамиды лился шепот, вкрадчивый, как смерть.
