Плохой пенс

— Я просто сделал так, чтобы малыш не поранился во время игры, — объяснил старец. — Почему-то я подумал, что вы бы с неприязнью отнеслись к открытому колдовству. Я прав?

Ник опешил. Все это время он думал, что будет, какова будет его собственная реакция, если старец достанет палочку.

— Да, мой друг, я не знаю, как ваше имя… Ник. Вы правы, Ник, я умею читать мысли. Но это не «сверхспособность», как вы ее сейчас назвали, этому учатся. Пойдемте. Покажете мне, где Волдеморт. Вам он пока известен как Тот-кого-нельзя-называть. Конечно, это просто предрассудки. Нельзя бояться имени — это первый страх самого его обладателя.

Ник выдохнул. Про себя он начал вспоминать все, что случилось в этом доме: так он мог и проверить этого старика, и избежать ненужных разговоров. В первый раз ему стало страшно по-настоящему.

— Он наверху? — спросил старец. — Понимаю, вы хотите, чтобы я шел впереди.

Старец и пошел впереди, изредка кивая мыслям Ника. Ник про себя чуть не обозвал его Гэндальфом, старец тихо засмеялся. На пороге комнаты он остановился и обернулся.

— Невероятно, — покачал он головой. — Просто невероятно. Знаете, что вы сделали? Кстати, я профессор Альбус Дамблдор. Но сравнение с Гэндальфом было забавным.

«Я превратил дуче в кучу», — подумал Ник.

Дамблдор с порога сделал чудо: легко махнул рукой, и вонь исчезла. Потом он зажег свет — не электрический, но в комнате стало светло. Потом опять повернулся к Нику.

— Они совсем еще дети, — пояснил он, имея в виду, наверное, Сириуса и Лили. — Знаете, как это бывает? Когда ты что-то умеешь, но часто забываешь об этом, пока это не станет частью тебя. Впрочем, вы знаете, разумеется. Они — пока еще нет.

Он подошел к валявшемуся на полу дуче Волдеморту. Внимательно разглядывал его какое-то время. Очки его загадочно поблескивали.

— Вы не смогли бы его убить, — сказал Дамблдор, выпрямляясь. — Не знаю как, но вы сделали единственно правильную вещь… этот волшебник — средоточие зла, и он, без сомнения, давно позаботился о своем бессмертии. Это мои предположения, Ник, но я редко ошибаюсь. Я стар, и я ученый, хотя из меня столько раз хотели сделать политика. Так вот — убить его вы не смогли бы, но сейчас он жив и останется жив. И, если я правильно вас понял, он останется… почему овощем?

Ник едва не рассмеялся — такой у Дамблдора был озадаченный вид.

— Овощ — это вот то тело, которое вы видите. Простите, сэр, но ему теперь нужен постоянный уход. А куда вы дели его говно?

— Убрал, — улыбнулся Дамблдор. — Интересно, вы тоже так можете?

— Наверное, — пожал плечами Ник. — Но не горю желанием. — Он помолчал. — Как вы поняли, что я не Джеймс?

Дамблдор внимательно посмотрел на него.

— Вам больше интересно, как это поняла Лили. И маленький Гарри. Я прав?

Ник кивнул. Дамблдор жестом указал ему на дверь.

— Оставим его пока здесь. — Он опять прошел вперед, Ник — за ним. — Я слышал… читал о возможности подобного явления, но никогда своими глазами не видел людей, переселившихся в чужие тела. И читал, что точные образ и подобие не воссоздаются. У вас другая осанка, другой взгляд, другая манера речи. Другое все. Нужно очень хорошо знать того, чье тело вы займете, и быть превосходным актером…

Они спускались по лестнице, и кошка, сидевшая на нижней ступени, вдруг выгнула спинку и зашипела, а потом метнулась куда-то в темноту.

— …Но обмануть детей и животных почти невозможно. Мне жаль, что так вышло, Ник, — искренне сказал Дамблдор. — Наверное, у вас там остались семья и друзья.

— У меня не было выбора, — деревянным голосом ответил Ник. — Но… сейчас он у меня разве есть?

— Если вы не стоите перед лицом смерти, выбор есть всегда. Он зависит от вас.

Лили уже вернулась. Она сидела возле манежа, где посапывал Гарри, обняв огромного плюшевого медведя. Сириус стоял чуть сзади и молча таращился на нее.

— Лили, — позвал Дамблдор. — Лили, это очень больно. Неожиданно, больно и страшно. Но это придется принять и пережить.

Лили не обернулась.

— Джеймса больше нет, — ровно и словно безучастно ответила она. — Он есть, Джеймса нет.

— Но есть ты, и есть Гарри. Ты зря обвиняешь Ника. Он спас твоего сына. Подумай об этом потом, хорошо? Когда сможешь. А сейчас тебе лучше поспать.

Лили сидела, не двигаясь.

— Возьми Гарри и ложитесь в гостевой комнате. Сириус… Сириус пока постережет Волдеморта.

Сириус издал протестующий звук, но потом вздохнул и покорно поплелся наверх. Лили поднялась, вынула Гарри из манежа и тоже ушла. Ник подумал — не владеет ли Дамблдор еще и гипнозом.

— Я не очень понимаю, что вы так называете, — ответил Дамблдор, убирая манеж одним взмахом руки, — но я могу убедить людей поступать так, как мне надо. Но делаю так очень редко и только тогда, когда это нужно им самим, а не мне.