Добавить в моё избранное
111 мин, 30 сек 7975
И оно успешно испытано.
— Мерлин! — вопль Люпина эхом раскатился по подземелью. — Это правда? Нет, настолько хорошо просто быть не может! И в журнале есть рецепт?
Ник поморщился.
«И чего разорался? Какое-такое зелье ему понадобилось? Вон, Сириус этот чокнутый… Обернулся собакой в один миг и без всякого зелья…»
— Рецепта не было, но, думаю, есть человек, который знает его назубок. Не считая самого Белби, конечно.
Люпин, видно, сник. Теперь Ник едва различал его слова в гулкой тишине подвала.
— Это Снейп, да?
— Ну что ты, как ребенок, Ремус. Он — не единственный зельевар на всю магическую Британию. Я уверена, что Дамблдору этот рецепт прекрасно известен. Не говоря уже о профессоре Слагхорне!
— А если нет?
— Глупости. Конечно, они его знают. А по рецепту сварить я и сама смогу. Не глупее некоторых, разберусь.
Они помолчали.
— Ты так и не простила его, Лили?
— Не знаю. Может и простила, но всё равно не хочу его видеть. И общаться с ним тоже не желаю. Пусть у него всё будет хорошо, пусть он будет счастлив, если только вообще умеет и хочет быть счастливым, но…
— «Но» — что?
— Подальше от меня, Ремус.
— Ты же знаешь, как он к тебе относился, как боготворил… — голос Люпина снова скатился к виноватому тону.
— Ремус, умоляю тебя, не городи ерунды. Просто Сев в детстве сотворил из меня для себя сказочную фею и тешился, пока не повзрослел. Потом он сделал свой выбор. Да и я…
— Что?
Она вздохнула.
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть Джеймса. Я очень любила его, Ремус. Очень. А он меня.
Люпин, похоже, долго мялся, не зная, с какой стороны начать нужные увещевания. Его виноватые вздохи и мыканье могли вывести из себя кого угодно. Не дождавшись поддержки Люпина, Лили снова тяжело вздохнула: ей, видимо, нужно было выговориться. То, что Люпин мог быть отличным слушателем и кивать, как китайский болванчик, в ответ на любую фразу, Ник уже убедился.
— Мне плохо, Ремус. Нет, я, конечно, счастлива, что жива, что Гарри со мной, но… Знаешь, я очень боюсь, что этот тип умотает в неизвестном направлении… — с этого момента Ник начал прислушиваться с особым вниманием. — Он слишком независимый и сумасбродный, это чувствуется. Такой же, как Сириус, только взрослый.
— Наверное… — пробормотал Люпин. — Мне показалось, что наш мир ему не нравится. Он ведь маггл?
— Да. И, видно, магглом был очень крутым. Вот только теперь он в теле Джеймса и может распоряжаться им по своему усмотрению. Меня это убивает, Ремус. Как представлю, что этот… Ник уедет… Ведь тогда он будет жить, как хочет, делать, что вздумается…
— Начнёт знакомиться с другими женщинами, да? — Люпин, несмотря на реноме кающегося грешника и внешность хронического девственника, оказался на редкость проницательным.
Лили, чувствовалось, не на шутку разозлилась.
— Мог бы и промолчать! Больно догадливый!
— Лили, успокойся. Ты же понимаешь, что это не Джеймс.
— Да, понимаю, да — не Джеймс. Но он выглядит, как Джеймс! И пахнет, как он… Эти руки не должны обнимать другую женщину, не должны!
— Лили, послушай… — видно, бедняга не знал, как успокоить разъярившуюся приятельницу. — Да, пусть это тело Джеймса, но он — другой, и этот другой не любит тебя! Это… очень заметно.
— Да! — нервно взвизгнула Лили. — Он говорил о какой-то там Лорел.
— Вот видишь… — тихо, грустно и опять виновато пробормотал Люпин. — Отпусти прошлое, Лили. Ты заслуживаешь самого лучшего настоящего. И дела по душе, и искренней любви сына, который будет расти тебе на радость и напоминать о Джеймсе. Гарри ведь так на него похож. Не важно, что он ещё младенец, порода — налицо.
Ник скривился, услыхав, как Лили скрипнула зубами.
— Думаешь, этого хватит молодой женщине двадцати с хвостиком, оставшейся ни вдовой, ни замужней?
И опять этот тяжёлый вздох покаяния.
— Лили, ты же знаешь…
— Что? — она часто задышала. Ник не переносил таких глубоких частых вздохов от женщин. Они означали, что дама близка к истерике.
— Тебя нельзя не любить… — голос Люпина — мягкий и всепрощающий — лился как мёд. — Ты как солнышко. Да я уже счастлив одним тем, что могу находиться рядом с тобой и буду защищать вас с Гарри.
— Ты — это ты, — Лили смягчилась. — А вот тот же Сириус… Почему он-то не такой?
— Он — Блэк, а все Блэки шебутные. Нашего пёсика не удержишь на привязи. Залечит голову и снова куда-нибудь ускачет, чтобы в очередную историю вляпаться. Ладно, он-то не пропадет, главное, что вы с Гарри невредимы. Да, Лили… Я хотел спросить…
— О чём?
— Как и когда ты догадалась? Ну, обо мне. О том, что я — оборотень.
Лили усмехнулась.
— Ремус, ну я же не слепая и не дурочка.
— Мерлин! — вопль Люпина эхом раскатился по подземелью. — Это правда? Нет, настолько хорошо просто быть не может! И в журнале есть рецепт?
Ник поморщился.
«И чего разорался? Какое-такое зелье ему понадобилось? Вон, Сириус этот чокнутый… Обернулся собакой в один миг и без всякого зелья…»
— Рецепта не было, но, думаю, есть человек, который знает его назубок. Не считая самого Белби, конечно.
Люпин, видно, сник. Теперь Ник едва различал его слова в гулкой тишине подвала.
— Это Снейп, да?
— Ну что ты, как ребенок, Ремус. Он — не единственный зельевар на всю магическую Британию. Я уверена, что Дамблдору этот рецепт прекрасно известен. Не говоря уже о профессоре Слагхорне!
— А если нет?
— Глупости. Конечно, они его знают. А по рецепту сварить я и сама смогу. Не глупее некоторых, разберусь.
Они помолчали.
— Ты так и не простила его, Лили?
— Не знаю. Может и простила, но всё равно не хочу его видеть. И общаться с ним тоже не желаю. Пусть у него всё будет хорошо, пусть он будет счастлив, если только вообще умеет и хочет быть счастливым, но…
— «Но» — что?
— Подальше от меня, Ремус.
— Ты же знаешь, как он к тебе относился, как боготворил… — голос Люпина снова скатился к виноватому тону.
— Ремус, умоляю тебя, не городи ерунды. Просто Сев в детстве сотворил из меня для себя сказочную фею и тешился, пока не повзрослел. Потом он сделал свой выбор. Да и я…
— Что?
Она вздохнула.
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть Джеймса. Я очень любила его, Ремус. Очень. А он меня.
Люпин, похоже, долго мялся, не зная, с какой стороны начать нужные увещевания. Его виноватые вздохи и мыканье могли вывести из себя кого угодно. Не дождавшись поддержки Люпина, Лили снова тяжело вздохнула: ей, видимо, нужно было выговориться. То, что Люпин мог быть отличным слушателем и кивать, как китайский болванчик, в ответ на любую фразу, Ник уже убедился.
— Мне плохо, Ремус. Нет, я, конечно, счастлива, что жива, что Гарри со мной, но… Знаешь, я очень боюсь, что этот тип умотает в неизвестном направлении… — с этого момента Ник начал прислушиваться с особым вниманием. — Он слишком независимый и сумасбродный, это чувствуется. Такой же, как Сириус, только взрослый.
— Наверное… — пробормотал Люпин. — Мне показалось, что наш мир ему не нравится. Он ведь маггл?
— Да. И, видно, магглом был очень крутым. Вот только теперь он в теле Джеймса и может распоряжаться им по своему усмотрению. Меня это убивает, Ремус. Как представлю, что этот… Ник уедет… Ведь тогда он будет жить, как хочет, делать, что вздумается…
— Начнёт знакомиться с другими женщинами, да? — Люпин, несмотря на реноме кающегося грешника и внешность хронического девственника, оказался на редкость проницательным.
Лили, чувствовалось, не на шутку разозлилась.
— Мог бы и промолчать! Больно догадливый!
— Лили, успокойся. Ты же понимаешь, что это не Джеймс.
— Да, понимаю, да — не Джеймс. Но он выглядит, как Джеймс! И пахнет, как он… Эти руки не должны обнимать другую женщину, не должны!
— Лили, послушай… — видно, бедняга не знал, как успокоить разъярившуюся приятельницу. — Да, пусть это тело Джеймса, но он — другой, и этот другой не любит тебя! Это… очень заметно.
— Да! — нервно взвизгнула Лили. — Он говорил о какой-то там Лорел.
— Вот видишь… — тихо, грустно и опять виновато пробормотал Люпин. — Отпусти прошлое, Лили. Ты заслуживаешь самого лучшего настоящего. И дела по душе, и искренней любви сына, который будет расти тебе на радость и напоминать о Джеймсе. Гарри ведь так на него похож. Не важно, что он ещё младенец, порода — налицо.
Ник скривился, услыхав, как Лили скрипнула зубами.
— Думаешь, этого хватит молодой женщине двадцати с хвостиком, оставшейся ни вдовой, ни замужней?
И опять этот тяжёлый вздох покаяния.
— Лили, ты же знаешь…
— Что? — она часто задышала. Ник не переносил таких глубоких частых вздохов от женщин. Они означали, что дама близка к истерике.
— Тебя нельзя не любить… — голос Люпина — мягкий и всепрощающий — лился как мёд. — Ты как солнышко. Да я уже счастлив одним тем, что могу находиться рядом с тобой и буду защищать вас с Гарри.
— Ты — это ты, — Лили смягчилась. — А вот тот же Сириус… Почему он-то не такой?
— Он — Блэк, а все Блэки шебутные. Нашего пёсика не удержишь на привязи. Залечит голову и снова куда-нибудь ускачет, чтобы в очередную историю вляпаться. Ладно, он-то не пропадет, главное, что вы с Гарри невредимы. Да, Лили… Я хотел спросить…
— О чём?
— Как и когда ты догадалась? Ну, обо мне. О том, что я — оборотень.
Лили усмехнулась.
— Ремус, ну я же не слепая и не дурочка.
Страница
16 из 32
16 из 32
