Плохой пенс

Это же… двадцать галлеонов! Ну, парень… Как там тебя?

— Альберт. Альберт Косснер.

— Ну, Альберт, за эти денежки домчим тебя до Парижа с ветерком, — он закатил глаза и прикинул. — Через полчаса будешь пялиться на ту самую башню! И даже грелка тебе перепадет. Какао не предлагаю, потому что ты его не выпьешь.

— Не выпью? Почему? Очень даже выпью. Я околел до полусмерти.

— Не выпьешь — выльешь на себя. Мы ж летаем так, что… Словом, узнаешь. И ещё, — Акерли радостно потёр руки, — могу составить тебе приятную компанию и научить каким-нибудь простецким заклинаниям, если хочешь.

— Конечно, хочу.

— Тогда залезай. Только палочку не забудь. Всё ж папашин подарок.

«Знал бы ты, что это за папаша», — мрачно подумал Ник, подбирая палочку и молясь, чтобы никто из старух, о которых говорил Акерли, не узнал в нём Джеймса Поттера.

— Стой! Экскуро! — Ник почувствовал легкое дуновение и с удивлением ощутил, что вся жидкая грязь с одежды словно куда-то высасывается из ткани. Оказалось, в палочку кондуктора. — Чтобы сиденье не вывозил.

Он наклонил голову как можно ниже и уселся в кресло, что показал ему Акерли, с видимым удовольствием крутивший в пальцах новенькую хрустящую купюру с изображением Елизаветы Второй. Шестеро глубоко пожилых особ, приходивших в себя после езды, по счастью, не обратили на него никакого внимания, а двое из них вообще дремали.

— Держи грелку! Эрни, трогай!

Грелка была очень кстати. Не успел Ник сжать странный, наполненный горячими углями чугунный диск, как автобус резко дернуло, и только колоссальным усилием воли Ник сдержал себя, чтобы не выблевать всё, чем он позавтракал в негостеприимном доме Поттеров, в салон.

— Ничего. Привыкнешь. Посиди пока. О! Мы уже в Оттери!

— Как в Оттери? Это где?

— Южное побережье Англии.

— Э-э-э… Но ведь прошло всего… ну, полминуты.

— Да. А ты чего хотел? Чтобы «Рыцарь» как флоббер-червь ползал? Ладно… Во Франции выкрою для тебя минут пятнадцать: пока перекусываю круассанчиками и бриошками, покажу кое-что… Слушай, а больше у тебя нет фунтов?

Ник подумал.

— Если выкроишь не пятнадцать минут, а полчаса, дам еще столько же.

— Не вопрос, Косснер! — обрадовался Акерли. Он чувствовал себя, как ни в чём не бывало. Похоже, его совсем не укачало.

«Денег, конечно, жаль, но я должен научиться замораживать огонь. Без этого никак. Чувствую, что волшебники это умеют. А ещё хочу перемещаться в пространстве так же, как Дамблдор и остальные маги. И ещё мне нужен боггарт. Позарез. Я должен знать, где его раздобыть к нужному моменту».

Акерли не подвел.

До первого нужного момента оставалось пять часов… и уже четырнадцать минут.

Глава девятая

— Клеман? Вы не слышали? Или забыли, что любое слово старшего по званию — закон! И оно не обсуждается! Я, кажется, дал приказ готовить оборудование для разминирования вверенной нам территории. Что вы прилипли к американцам? Почему крутитесь около этих грузовиков? Вы забыли устав легиона?

— Простите, сэр, не прилип! И никак нет, сэр, не забыл! — Жак рапортовал четко, ясно, и никому в голову не пришло бы, что сердце у него заходилось от волнения, нервы дребезжали, а адреналин внутри клокотал похлеще лавы в кратере вулкана. Капрал Клеман не сводил глаз с лица командира, а сам горячо молил про себя всех известных ему богов, чтобы чертов сержант отвязался, чтобы оставил его в покое хотя бы за минуту перед тем самым мгновеньем «Х». Клеман знал, что когда Ника Хоупвелла взрывной волной отбросит прямо в огненный круг, счёт пойдет на секунды. Он, Жак Клеман, при этом должен быть полностью сосредоточен и не упустить миг, когда можно будет, не привлекая внимания мечущихся в панике людей, наколдовать «Глациус» и пройти сквозь пламя. Сержант Этьен Дельмас ещё что-то выговаривал ему, приказывал вернуться в расположение подразделения. Какое там… Капрал Клеман будто не слышал приказов, а на его лице застыло выражение непримиримой внутренней борьбы, когда любое возможное решение может оказаться неправильным и привести к чему угодно.

Он один знал, что через семь минут вокруг будет ад.

Он знал, что у него все получится, но это знание не успокаивало, напротив.

— Вы забываетесь, капрал! — рявкнул Дельмас. — За неподчинение приказу командира в условиях повышенной опасности и боевой обстановки…

Жак Клеман вздрогнул; игнорируя устав и субординацию, принял положение «вольно», после чего помассировал натертую очками переносицу и потёр лоб, будто мучительно раздумывал. Дельмас едва не подавился воздухом от такой наглости.

— Капрал! Что на вас нашло?! Перегрелись? Или выпили?

— Простите, сэр, у меня нет другого выхода.

Жак оглянулся вокруг и, убедившись, что никого из сослуживцев нет поблизости, расстегнул три пуговицы на рубашке и достал из-за пазухи…

— Это что еще за штука?