Идущий По Следу Зари

Никто не подсказывает ему, что нужно делать — ему кажется, он знает и без подсказок. Это что-то… в крови.

Он работает аккуратно, хмурясь от усердия, чтобы рисунок лёг красиво и ровно, чтобы хранил и оберегал — чтобы, пока Сойка спасает чужие жизни, его собственная была под присмотром. Чтобы он всегда находил дорогу назад, в мир живых.

Когда они выходят из хижины, с кроваво-угольными потёками на спинах, на поляне горит высокий костёр. Мужчины племени стоят в круг него с обнажённым оружием, с раскрашенными лицами, в уборах из перьев. Старейшины. Воины. Охотники.

Персиваль вздрагивает с первым ударом барабана из глубины леса. Медленные глухие удары похожи на сердечный ритм. Они отмечают каждый шаг к костру, где его ждут.

Костёр трещит, пламя взвивается высоко над головами. Мужчины племени поют о новом рождении, об удаче и долгой хорошей жизни. Персиваль не понимает слов, но видит по лицам, что не ошибается.

Вождь племени протягивает Персивалю одежду — кожаные штаны, длинная рубаха. Персиваль настолько отвык что-то носить на себе, что, даже одевшись, продолжает чувствовать себя обнажённым — и наконец понимает, почему Сойка по вечерам всегда раздевался. Потому что это — естественно.

Вождь надевает ему на шею ожерелье — зубы и когти водяной рыси, которую он убил, спасая своего брата. Вождь обвязывает его голову кожаным шнурком и вдевает в него чёрно-белое совиное перо. Шаман говорит ему на ухо новое имя, и это имя — не Персиваль Грейвз.