Фандом: Boku no Hero Academia. Его мечта смотрит осуждающе и строго, её испепеляющий взгляд и сжатые в упрямую полосу губы обещают не спасение, а суровую кару тем, кто посмел преступить закон.
Добавить в моё избранное
2 мин, 12 сек 83
Рекламный экран над станцией «Татуин» идёт рябью и меняет изображение, и Тенко останавливается, отвлекается от нинтендо — Марио может подождать, когда с многометрового экрана почти ощутимо стекает пламя, обжигая глаза. Когда толпу перед станцией тяжёлым взглядом обводит она.
Его мечта.
Тенко смотрит на неё с благоговением и трепетом, боясь шелохнуться, как будто боится неловким движением спугнуть картинку на экране. Какая-то женщина, задумавшись, врезается ему в спину и негромко бурчит что-то о подростках, которые ходят, уткнувшись в свои консоли, и из-за которых приличные люди не могут спокойно ходить, уткнувшись в свои телефоны.
Тенко не слушает. Он любуется.
У его мечты тёмно-рыжие волосы и искряще-бирюзовые глаза — говорят, очень редкое сочетание. Завораживающее.
Его мечта смотрит осуждающе и строго, её испепеляющий взгляд и сжатые в упрямую полосу губы обещают не спасение, а суровую кару тем, кто посмел преступить закон. Не обещают даже — гарантируют. Неотвратимую и жёсткую.
В её глазах не «защита», а «разрушение».
Совсем как его причуда.
Тенко мечтает встретить свою богиню. Может быть, она удостоит его взглядом, который обожжёт адским пламенем или не менее адским холодом. Тенко не знает, как вообще возможно сочетать в себе столько эмоций. Она кажется ему чем-то неземным. Она не символ мира, не оберегающий щит — она разящий меч, напалм, выжигающий как врагов, так и тех, кто не успел уйти с её пути, и Тенко это кажется самым правильным.
Она живая, настоящая, небезупречная.
Это куда честнее, чем глянцевая улыбка, лживо обещающая «всё будет хорошо». Всесильная смотрит так, будто нет никого, кого она не могла бы спасти.
Тенко ненавидит заведомо ложные обещания.
Его богиня не лжёт. Она может быть жестокой, подчас почти безрассудно, может быть безжалостной, но она никогда не лжёт, ни на словах, ни на деле.
Тенко стал бы героем, чтобы сражаться с нею бок о бок. Или хотя бы злодеем, чтобы пасть от её рук. Ему всё равно, как — только бы поймать хотя бы взгляд, хотя бы случайное прикосновение, услышать своё имя, произнесённое ею. Для счастья ему хватило бы.
Но, наверное, лучше всё-таки героем. Наверное, было бы здорово стать хотя бы её сайдкиком. У неё их много, больше семидесяти, Тенко знает. Тенко много о ней знает, он влюблён, как мальчишка — да он и есть мальчишка, кого он обманывает — и собирает информацию о ней по крупицам, и его не смущает ни её легендарно-тяжёлый характер, ни то, что у неё четверо детей, старший из которых старше него самого.
Тенко вообще мало что смущает. Ему нравится думать, что у них много общего. Например, нелюбовь ко Всесильной. И то, что им обоим роль злодеев подошла бы куда как больше — по крайней мере, по мнению людей.
В конце концов, они оба обращают в пепел всё, к чему прикоснутся.
Его мечта.
Тенко смотрит на неё с благоговением и трепетом, боясь шелохнуться, как будто боится неловким движением спугнуть картинку на экране. Какая-то женщина, задумавшись, врезается ему в спину и негромко бурчит что-то о подростках, которые ходят, уткнувшись в свои консоли, и из-за которых приличные люди не могут спокойно ходить, уткнувшись в свои телефоны.
Тенко не слушает. Он любуется.
У его мечты тёмно-рыжие волосы и искряще-бирюзовые глаза — говорят, очень редкое сочетание. Завораживающее.
Его мечта смотрит осуждающе и строго, её испепеляющий взгляд и сжатые в упрямую полосу губы обещают не спасение, а суровую кару тем, кто посмел преступить закон. Не обещают даже — гарантируют. Неотвратимую и жёсткую.
В её глазах не «защита», а «разрушение».
Совсем как его причуда.
Тенко мечтает встретить свою богиню. Может быть, она удостоит его взглядом, который обожжёт адским пламенем или не менее адским холодом. Тенко не знает, как вообще возможно сочетать в себе столько эмоций. Она кажется ему чем-то неземным. Она не символ мира, не оберегающий щит — она разящий меч, напалм, выжигающий как врагов, так и тех, кто не успел уйти с её пути, и Тенко это кажется самым правильным.
Она живая, настоящая, небезупречная.
Это куда честнее, чем глянцевая улыбка, лживо обещающая «всё будет хорошо». Всесильная смотрит так, будто нет никого, кого она не могла бы спасти.
Тенко ненавидит заведомо ложные обещания.
Его богиня не лжёт. Она может быть жестокой, подчас почти безрассудно, может быть безжалостной, но она никогда не лжёт, ни на словах, ни на деле.
Тенко стал бы героем, чтобы сражаться с нею бок о бок. Или хотя бы злодеем, чтобы пасть от её рук. Ему всё равно, как — только бы поймать хотя бы взгляд, хотя бы случайное прикосновение, услышать своё имя, произнесённое ею. Для счастья ему хватило бы.
Но, наверное, лучше всё-таки героем. Наверное, было бы здорово стать хотя бы её сайдкиком. У неё их много, больше семидесяти, Тенко знает. Тенко много о ней знает, он влюблён, как мальчишка — да он и есть мальчишка, кого он обманывает — и собирает информацию о ней по крупицам, и его не смущает ни её легендарно-тяжёлый характер, ни то, что у неё четверо детей, старший из которых старше него самого.
Тенко вообще мало что смущает. Ему нравится думать, что у них много общего. Например, нелюбовь ко Всесильной. И то, что им обоим роль злодеев подошла бы куда как больше — по крайней мере, по мнению людей.
В конце концов, они оба обращают в пепел всё, к чему прикоснутся.
