Стереограммы

На его нехудощавой матери была свободная блузка с узором из точек и крючочков, прямо как на стереограммах в интернете…

Психиатр выслушал наши ответы об увлечениях и привычках Виталика. Погрыз ручку. Поднял на нас глаза от бумажек и бесцеремонно спросил:

— Вы, две образованные женщины, не догадались, что это — классическая шизофрения? Мамочка, вашего сына надо было показать нам много лет назад.

— Какой прогноз, доктор?

Из соседней комнатушки, где Виталиком пока занимались две медсестры раздался вопль:

— Пасть! Я вижу её на стене! зубы, зубищи, клычищи… Восклицания медсёстр, вмешавшийся бас, видимо, санитара-качка и снова поскуливания Виталика…

Психиатр вздохнул:

— Пока он останется у нас. Будем наблюдать…

«Свадьба откладывается», — подумала я.

Зайти к Виталику нам всё-таки позволили. Он лежал в смирительной рубашке, зажмурив глаза.

Мать пошептала, видимо что-то успокаивающе сыну на ухо и тактично вышла, чтобы мы с ним могли поговорить.

— Миленький, миленький, ты мне очень-очень нужен, что я буду делать без тебя? — совершенно искренне причитала я — с папиком мне, естественно, пришлось прекратить отношения, на свои деловые контакты будущая свекровь меня, разумеется, не выводила, перспективного кандидата найти будет, ой, как непросто…

Совершенно спокойным голосом Виталик ответил мне:

— Я всю жизнь мечтал найти иной разум. Я всегда верил, что помимо нас существует ещё кто-то. Я их нашёл. Просто смотришь сквозь реальность и видишь. Только по-моему, им это не понравилось…

Я погладила его по лицу…

— Ты знаешь, мне многие девушки вешались на шею, чтобы подобраться к маминым деньгам. Говорили, что верят, видят, чувствуют… Врали, конечно, втирались в доверие. А ты всегда была со мной честна. Относилась к этому как к моей причуде, но поддерживала и не пыталась использовать меня. Потому-то я в тебя влюбился. Ты — чистая, может, поэтому я, наконец-то, нашёл, что так долго искал…

И продолжил:

— Что на тебе надето?

— Белый халат.

— Стены какие? Белые, без узоров?

— Абсолютно.

— Я хочу взглянуть на тебя, но мне страшно.

Я взяла его за руку:

— Всё будет хорошо…

— Ты всегда мне так говорила. И это всегда сбывалось.

Виталик осторожно открыл глаза, глянул мне в лицо, но тут же ставшим уже привычным взглядом уставился куда-то сквозь потолок. Застонал тихонько и снова зажмурил глаза.

— С потолка. Опять глаз. Жуткий, нечеловеческий. Будь осторожна, мне кажется, он смотрел не на меня, а на тебя. Я люблю тебя, я боюсь за тебя.

Заботливый. Искренний. Доверчивый. Может, кто-то в него мог бы на самом деле влюбиться. Но не я. Для меня он был ни рыба, ни мясо, да ещё и со сдвигом. Поэтому я смотрела на него, не скрывая отвращения, благо мы были одни, и глаза Виталик крепко зажмурил. Мне нужен брак с ним, любовь свою пусть засунет… хоть в долбанные стереограммы… Я посмотрела на потолок. Хоть психиатрическая больница была дорогой и элитной, потолки были покрашены халтурно — неровно, с разводами и бугорками.

А на другой день я пришла навестить Виталика, и когда доктор открыл дверь к нему в палату, мы обнаружили труп. Кровопотеря от множественных рваных ран, словно его акула обкусывала.

Полиция занималась расследованием, хотя было и так ясно, что это дело рук одного из психов. Элитная больница, но психи из обеспеченных семей вряд ли чем-то отличаются от непрвелигированных психов. Кто именно, как персонал просмотрел, для меня уже не имело никакого значения. Женой я не стала, несостоявшаяся свекровь слегка двинулась с горя, ей было не до меня, рассчитывать мне было больше не на что. Стереограммы… Дебильные картинки, лишившие меня всех надежд.

— Доча, покушай, — сказала мне мама, — уморишь себя голодом. Кашки лёгонькой сделала, чтобы желудочку было попроще.

Судя по звуку, она поставила тарелку на тумбочку рядом с моей кроватью, и вышла.

Я с трудом приподнялась, поставила себе на колени тарелку и заторможенно уставилась сквозь неё, погружённая в свои безысходные мысли. Поверхность вязкой манной каши, крупинками, неровная, с вкраплениями белых молочных штрихов двоилась у меня в глазах. И вдруг — привычный момент превращения хаоса в трёхмерный предмет… Этого не может быть, потому что этого не может быть. Стереограммы создаются по особым принципам, это не случайный набор линий, а специальным образом составленные вместе нарезки видов спрятанного объекта с разных ракурсов. Если смотреть на это особым образом, то получается обман зрения — скрытый обьект кажется трёхмерным. Случайный набор каких-либо образов и линий не может создать аналогичного эффекта.

Почему тогда в поверхности каши, как в стереограмме, я чётко вижу смотрящий на меня полный нечеловеческой злобы глаз?