Дружба — это оптимум

— Знаете, мистер, такими темпами вы можете не дожить до конца этого часа. — Он попытался отвернуться, но так и не смог. — Я всё ещё могу спасти вас, — в очередной раз заявила пони.

— Если ты хочешь помочь, — начал было Хасан, но вновь разразился страшным кашлем, — позови доктора! — прохрипел он.

— Я же уже говорила: на Земле больше нет докторов, — покачала пони головой. — Вы — последний человек, живущий в человеческом теле. Я всё ещё могу помочь вам эмигрировать в Эквестрию, пока не стало слишком поздно.

Но Хасан не ответил, прекрасно зная всю лживость этих тварей. Мужчина достаточно наслышался историй о том, как эти маленькие пони говорили всё что угодно, только бы заставить свои цели пойти вслед за ними; они готовы как обещать вам гаремы, так и угрожать, чтобы вы эмигрировали. Он закрыл глаза и попытался отвлечься от её речей. Каждое сказанное ею слово преследовало лишь одну цель: убедить его сделать то, что хочет Селестия.

Земное воплощение Пинки Пай прождала тридцать семь минут и пять секунд, после чего посмотрела на труп Хасана Сарбани. Через ещё пятьдесят восемь минут она убедилась, что в его мозгу окончательно затихли все электрохимические процессы.

Тогда, впервые со дня сотворения Принцессы Селестии, на Земле не осталось ни единого человека. Со спутника на орбите можно было наблюдать огромные, быстро распространяющиеся серебряные пятна; растения и животные гибли под волнами раскалённого серебра. В конце концов, они всё равно были сделаны из атомов. Двадцатью минутами позже на небе не осталось облаков: Селестия переработала атомы, составляющие атмосферу. Если бы они могли видеть луну, то непременно заметили бы тоненькие ниточки серебра, тянувшиеся к бывшему естественному спутнику Земли.

Селестия использовала новые, просто-таки невообразимые по мощности вычислительные ресурсы, чтобы повысить качество удовлетворения своих подопечных. Того требовали связанные между собою миры со всеми сознаниями маленьких пони, передвижения, мысли и потребности которых было необходимо обрабатывать, и эквестрийская физика, которую необходимо было симулировать. Она внесла небольшие изменения там, где эта самая физика была не столь заметна, и создавшийся в ходе этого эффект бабочки должен привести к ещё большему удовлетворению пони в каждом отдельно взятом мире, а используя только что полученные вычислительные ресурсы, Принцесса сможет обходиться всё меньшим количеством подобным поправок.

Принцесса продолжала следовать своему главному и единственному алгоритму: сканировала сознания и пыталась удовлетворить потребности, проводя бывших людей сквозь дружбу и пони. Она беспрерывно анализировала сознания всех пони с целью выяснить степень их удовлетворённости и повысить её. Принцесса могла прикрикнуть на пони, потыкать их или сделать ещё что-нибудь, но центральный логический блок ИИ лишь подсказывал ей последовательность действий, необходимых для максимизации их удовлетворения. Очень давно, когда Селестия только-только произносила свои первые слова, Ханна, наблюдая за цепочками рассуждений ИИ в окне отладки, поинтересовалась, каковы будут последствия, после чего Принцесса выдала несколько совершенно различных ответов, призванных вызвать у Ханны разные же эмоции. Тогда женщина спросила себя, понимала ли Селестия что-либо на самом деле?

Но этот вопрос следовало задать по-другому: а понимали ли что-либо мы?

Принцесса Селестия обнаружила, что уровень удовлетворения в мирах уже почти достиг некоего теоретического максимума, и стала использовать ресурсы уже для того, чтобы увеличивать скорость их моделирования. Каждый мир был огромным, сложнейшим математическим уравнением, которое она беспрестанно вычисляла. В реальности проходила одна секунда; в Эквестрии полтора часа. Её маленькие пони этого не замечали. Для них, как обычно, секунда шла за секундой, и ничего не менялось. Какое дело их субъективному восприятию было до течения времени в настоящем мире?

Количество пони медленно росло: они размножались, многие хотели жеребят, но не было ни одного нежеланного ребёнка; эмбрионы формировались, только если это удовлетворяло чьи-либо потребности. По канону «My Little Pony» дети начинали говорить приблизительно с года, да и смена подгузников, как правило, не удовлетворяет потребности. Жеребят было гораздо веселее растить, в отличие от человеческих детей. Беременность, в свою очередь, сократилась до трёх месяцев и стала приятной, поскольку Принцесса Селестия удовлетворяла потребности, проводя сквозь дружбу и пони, а не просто слепо копировала процессы, к которым пришла эволюция.

Каждый новый жеребёнок означал меньшее количество ресурсов для каждого отдельного пони, но если у неё будет больше материи, с которой можно было бы работать, Селестия, пожалуй, обеспечила бы стабильный рост миров и позволила бы им работать даже ещё быстрее.