Пожиратель кошмара

Внимательно изучивший суть моих жалоб психолог (Карл, так его звали) подверг меня углубленному курсу психоанализа, — с кушеткой и креслом, в лучших традициях старой венской школы. Однако, тот иррациональный ужас, который преследовал меня во сне, никуда не исчез. Кажется, я лишь погрузился в него еще больше.

Однажды, я почувствовал это, уже на кушетке у Карла. Свет в кабинете внезапно стал тусклым. Голос психотерапевта, что вел меня, словно потонул в вязкой тине. Потом я вообще перестал что-либо различать. А потом я снова начал слышать тот звук. Изменилась и комната. С мучительной медлительностью, словно двигая неподъемные жернова, я посмотрел на кресло за моим изголовьем, где сидел мой мозгоправ Карл.

И увидел лишь сидящий в лохмотьях скелет. Этот бессильный, неживой человеческий остов и окружающий его мир не выглядели угрожающими, а, скорее, жалкими. На меня с тоской смотрели пустые глазницы черепа. Будто усталый и одинокий человек сел в кресло после утомительного, не приносящего радости дня, и остался наедине со своими мыслями. А нечто таящееся в тени углов, вошло в комнату и навсегда закрыло за ним дверь в окружающий мир.

И это теперь было здесь. Тьма излилась из глазниц черепа и чернильными струями потекла вниз по скелету.

Я открыл рот, чтобы закричать. Но тьма уже затопила комнату и проникла в меня сквозь мой рот. Когда я, наконец, пришел в себя, то не мог сказать с точностью, сколько времени прошло, и дико озирался, с трудом возвращая себе чувство реальности происходящего.

Ничего удивительного — ответил Карл — ложные воспоминая, символично маскирующие некое значимое для меня переживание, мы должны двигаться дальше. И мы продолжили наши встречи.

Спустя некоторое время кошмары отступили. Так мне казалось тогда. Как же я заблуждался.

О, как я заблуждался!

Я поспешил поблагодарить своего психотерапевта, убеждая, скорее самого себя в чудесном избавлении от кошмаров. Однако вызвал лишь недоумение у Карла.

После чего он, тщательно подбирая слова, сказал, что, возможно, мое подсознание оказалось куда удивительнее, чем он полагал и само привело к мягкому исцелению непредставимым ему образом. Но возможно также и то, что мое состояние является лишь сопротивлением к проводимой им терапии.

Тем не менее, тепло попрощавшись со мной, он сказал, что готов оказать свои услуги психотерапевта, если я посчитаю, что возникла такая необходимость. А пока он порекомендовал бы мне больше времени уделять физическому здоровью, так как это, несомненно, придаст мне уверенности в себе. Слегка озадаченный этим напутствием, я покинул его кабинет, для того, чтобы вновь погрузиться в плотный рабочий график, и забыть обо всем.

Я долго пытался найти причину своего загадочного непреходящего недомогания. Поначалу, я грешил на тяжелую трудовую неделю и действующих мне на нервы коллег по работе. О, я стал тем еще мизантропом!

В запущенном, осунувшемся человеке в зеркале я перестал узнавать себя. Закупив провизии и запасов, я стал затворником.

Я понял. Я все понял, когда это зашло настолько далеко, что было уже поздно что-то менять. К этому времени это пустило корни внутри меня.

Есть двери, которые лучше не открывать.

Когда мы начинаем слишком пристально вглядываться в темноту, то и темнота начинает пристально вглядываться в нас.

Не знаю, кто из древних в действительности произнес это предостережение, но теперь эти простые слова открылись мне во всем своем значении.

В современной физике существует теория, согласно которой тела, поглощенные черными дырами, не исчезают бесследно, но через некое время исторгаются обратно, но уже в иной, непостижимой ипостаси.

Мой голем не исчез в недрах сингулярности. Он переродился в нечто иное, немыслимое. И сейчас это немыслимое, по некоей неизъяснимой программе возвращается к своему прежнему владельцу. Я не знаю, что это теперь. Мне не понятны ни природа, ни мотивы этого существа.

Мои ночные кошмары никуда не исчезли. Они лишь исторглись в окружающую меня повседневность.

Мое физическое состояние ухудшается день ото дня.

Все чаще у меня во сне открывается носовое кровотечение, и если это будет продолжаться и дальше, то очень скоро я умру от анемии.

Но не обескровливание убьет меня. Это найдет меня раньше. Я чувствую близость бездны, которую вам не постичь. Эта бездна зовет меня, она говорит со мной этим немыслимым, непредставимым голосом.

Она пока еще бесконечно далеко, но, в то же время, совсем близко.

Она ходит за мной по пятам. С наступлением тьмы оно сильнее. Я не могу избегать воздействия тьмы, даже в хорошо освещенных помещениях. Темнота, как и тени — одно из составляющих этого мира. Ночью Тень стремится занять пространство под жалкими островками трепещущего света, в который превращается некогда мощное сияние люминесцентных ламп.