Все в мире имеет свои закономерности. И многие, даже кажущиеся совершенно глупыми, запреты имеют под собой рациональное зерно.
Добавить в моё избранное
4 мин, 6 сек 95
У меня с матушкой есть правило: если мы с ней попали в один автомобиль — молчим, а если и говорим, то только на позитивные темы. Если хоть у одного плохое настроение — молча держим его при себе.
Появилось это правило благодаря череде нескольких случайностей. Я практически всю жизнь замечал, что в моем присутствии техника начинает дурить, когда я раздражен. У матушки, видимо, такая же проблема.
Первый случай случился где-то в начале 2000-х. Перевозили собак в снятый в Юрмале домик. Я же оставался в Риге, так как всем развлечениям предпочитал «Не говорите мне, что делать, и я не скажу вам, куда идти». А тут на целых три месяца квартира оставалась в моем полном распоряжении, где я мог посвятить время своим увлечениям, и сну, что для совы, живущей в толпе жаворонков, практически самое важное.
Так вот, ехали мы толпой, шофер, матушка, я с большой собакой, сестра с мелкой, и еще одна сестра за компанию. Настроение у меня было паршивым, как и всегда, когда меня поднимали в 6 утра, а спать я лег в 5. Но выбора не было, большая собака слушалась только меня. Пол дороги меня уговаривали приехать на пару неделек к ним в Юрмалу, я в свою очередь отбивался от этой чести всеми конечностями по вышеуказанным причинам.
Движение через Вантовый мост всегда весьма напряженное и плотное. Жара, в машине как в микроволновке. Спор с матушкой накаляется, и вот в ответ на мое очередное «да не поеду я!» Машина начинает отчетливо сбрасывать скорость.
— Не тормози.
Переключается матушка на шофера, подстегнутая недвусмысленным гудком сзади.
— Я не торможу.
Бледный водитель уводит машину из крайнего левого в крайний правый ряд каким-то чудом. Останавливаемся у бордюра, который отделяет от дороги пешеходную зону. Бордюр высокий, останавливаемся впритирочку. Стоим.
— В чем дело?
— Не знаю. Газ не идет.
Я не разбираюсь в машинах, но как понял, что-то случилось то ли с педалью газа, то ли с тросиком этой педали. Стоим. Сзади весьма предсказуемо сигналят. Двери не открыть. Справа бордюр до середины двери, слева несутся машины. Выбирался я на пешеходную зону через окно, вытаскивал собак, потому что оставлять их в машине было бы живодерством. Так и гуляли, пока за нами не приехала группа поддержки. Водителя оставили там дожидаться эвакуатор.
Второй случай: На этот раз в машине были только я и матушка. Ехали в Саулкрасты. Где-то на полпути, не вспомню названия населенного пункта, да и не важно оно, мы снова повздорили. Ехавшая перед нами машина стала тормозить, сбрасывая скорость перед поворотом к Римику. Матушка тоже нажимает на тормоз и тут машина «гаснет». Все и махом отключается. Останавливаемся у обочины. Сидим, курим. Матушка пытается завести тачку. Ага, щас. Ноль на массу.
Так я и не узнал, что с ней случилось, потому что то ли на следующий день, то ли через день уезжал обратно в Россию, а машина в это время все еще была на диагностике.
Случай третий: Есть в Латвии дорога от Гаркалне к Малпилсу. Мы туда ездим на карьеры по грибы, да и знакомые какие-то у матушки есть в одной из деревушек не доезжая до Малпилса. Дорога через лес и участок этой дороги, начиная с пары километров от Гаркалне и до самого немецкого кладбища, я не знаю, насколько аномальный, но когда чуть ли не через одно дерево стоят кресты и висят венки, слегка напрягает. А в остальном дорога как дорога, резких поворотов нет, две полосы. Миллионы таких.
Я убеждал матушку оставить меня у карьеров, я там поброжу, мысли подумаю, воздухом подышу, не так часто выбираюсь в Латвию, да еще и за город. Матушка против, где она потом будет меня искать? И так далее. В общем, снова повздорили. И тут радио в машине как взбесилось, шумы, писк аж уши режет. Она, буквально на секунду, отвлекается от дороги чтобы его вырубить, входим в плавный поворот(как раз к тому немецкому кладбищу), и тут я вижу, как впереди в небо поднимается столб белого дыма. Как далеко было не возьмусь судить. Скорость у нас приличная, а по ощущениям, он поднялся чуть ли не в десяти метрах.
— Тормози!
Не стесняясь ору, вцепившись в ремень. Матушка бьет по тормозам, визг покрышек. Ремень передавливает ребра, вжимая в кресло, в лобовом — стремительно приближающийся зад чужой машины. Наконец останавливаемся. Пару минут сидим, я крепко держу ремень, она не отпускает руль.
— Иди, посмотри.
Говорит вцепившаяся в руль мертвой хваткой матушка, и я, инстинктивно поняв, что посмотреть мне надо не погоду за бортом, выбираюсь из машины на ватных ногах, иду вперед. До чужого бампера нам оставалось примерно 2 см. По другую сторону вижу хозяина чужой машины, который задумчиво и глубокомысленно вздыхая уходит вперед.
В общем, непонятно каким образом на дороге, где в самое напряженное время проезжает одна машина в час, в тот день нашли друг друга четыре одиночества, едущих в одну сторону.
Появилось это правило благодаря череде нескольких случайностей. Я практически всю жизнь замечал, что в моем присутствии техника начинает дурить, когда я раздражен. У матушки, видимо, такая же проблема.
Первый случай случился где-то в начале 2000-х. Перевозили собак в снятый в Юрмале домик. Я же оставался в Риге, так как всем развлечениям предпочитал «Не говорите мне, что делать, и я не скажу вам, куда идти». А тут на целых три месяца квартира оставалась в моем полном распоряжении, где я мог посвятить время своим увлечениям, и сну, что для совы, живущей в толпе жаворонков, практически самое важное.
Так вот, ехали мы толпой, шофер, матушка, я с большой собакой, сестра с мелкой, и еще одна сестра за компанию. Настроение у меня было паршивым, как и всегда, когда меня поднимали в 6 утра, а спать я лег в 5. Но выбора не было, большая собака слушалась только меня. Пол дороги меня уговаривали приехать на пару неделек к ним в Юрмалу, я в свою очередь отбивался от этой чести всеми конечностями по вышеуказанным причинам.
Движение через Вантовый мост всегда весьма напряженное и плотное. Жара, в машине как в микроволновке. Спор с матушкой накаляется, и вот в ответ на мое очередное «да не поеду я!» Машина начинает отчетливо сбрасывать скорость.
— Не тормози.
Переключается матушка на шофера, подстегнутая недвусмысленным гудком сзади.
— Я не торможу.
Бледный водитель уводит машину из крайнего левого в крайний правый ряд каким-то чудом. Останавливаемся у бордюра, который отделяет от дороги пешеходную зону. Бордюр высокий, останавливаемся впритирочку. Стоим.
— В чем дело?
— Не знаю. Газ не идет.
Я не разбираюсь в машинах, но как понял, что-то случилось то ли с педалью газа, то ли с тросиком этой педали. Стоим. Сзади весьма предсказуемо сигналят. Двери не открыть. Справа бордюр до середины двери, слева несутся машины. Выбирался я на пешеходную зону через окно, вытаскивал собак, потому что оставлять их в машине было бы живодерством. Так и гуляли, пока за нами не приехала группа поддержки. Водителя оставили там дожидаться эвакуатор.
Второй случай: На этот раз в машине были только я и матушка. Ехали в Саулкрасты. Где-то на полпути, не вспомню названия населенного пункта, да и не важно оно, мы снова повздорили. Ехавшая перед нами машина стала тормозить, сбрасывая скорость перед поворотом к Римику. Матушка тоже нажимает на тормоз и тут машина «гаснет». Все и махом отключается. Останавливаемся у обочины. Сидим, курим. Матушка пытается завести тачку. Ага, щас. Ноль на массу.
Так я и не узнал, что с ней случилось, потому что то ли на следующий день, то ли через день уезжал обратно в Россию, а машина в это время все еще была на диагностике.
Случай третий: Есть в Латвии дорога от Гаркалне к Малпилсу. Мы туда ездим на карьеры по грибы, да и знакомые какие-то у матушки есть в одной из деревушек не доезжая до Малпилса. Дорога через лес и участок этой дороги, начиная с пары километров от Гаркалне и до самого немецкого кладбища, я не знаю, насколько аномальный, но когда чуть ли не через одно дерево стоят кресты и висят венки, слегка напрягает. А в остальном дорога как дорога, резких поворотов нет, две полосы. Миллионы таких.
Я убеждал матушку оставить меня у карьеров, я там поброжу, мысли подумаю, воздухом подышу, не так часто выбираюсь в Латвию, да еще и за город. Матушка против, где она потом будет меня искать? И так далее. В общем, снова повздорили. И тут радио в машине как взбесилось, шумы, писк аж уши режет. Она, буквально на секунду, отвлекается от дороги чтобы его вырубить, входим в плавный поворот(как раз к тому немецкому кладбищу), и тут я вижу, как впереди в небо поднимается столб белого дыма. Как далеко было не возьмусь судить. Скорость у нас приличная, а по ощущениям, он поднялся чуть ли не в десяти метрах.
— Тормози!
Не стесняясь ору, вцепившись в ремень. Матушка бьет по тормозам, визг покрышек. Ремень передавливает ребра, вжимая в кресло, в лобовом — стремительно приближающийся зад чужой машины. Наконец останавливаемся. Пару минут сидим, я крепко держу ремень, она не отпускает руль.
— Иди, посмотри.
Говорит вцепившаяся в руль мертвой хваткой матушка, и я, инстинктивно поняв, что посмотреть мне надо не погоду за бортом, выбираюсь из машины на ватных ногах, иду вперед. До чужого бампера нам оставалось примерно 2 см. По другую сторону вижу хозяина чужой машины, который задумчиво и глубокомысленно вздыхая уходит вперед.
В общем, непонятно каким образом на дороге, где в самое напряженное время проезжает одна машина в час, в тот день нашли друг друга четыре одиночества, едущих в одну сторону.
