Было это давно, в нашем маленьком городке работы практически не было. Тем временем умер сторож на кладбище, а мне предложили занять его место.
Добавить в моё избранное
1 мин, 50 сек 32
«Только ты, Матвей, ни с кем там не разговаривай, как плакать и звать не будут, не отвечай! А то худо будет!» — сказал мне за день до моего выхода на работу дед. «Ну, все, — подумал я, — приехали!»
Вороны сидели на ветках деревьев и наблюдали с высока за царствием мертвых. Кресты и памятники безразлично торчали во мраке ночи… Апрельская грязь вошла за мной в избушку…
Все было спокойно. Гробовую тишину лишь изредка нарушали вороны, а я разгадывал кроссворды. Так прошло больше месяца.
Было уже начало июня. Я в очередной раз сторожил покой мертвых. и в ту ночь ничего не предвещало беды. Все было как обычно: черные вороны на деревьях, безмолвные холодные кресты, множество «холмиков» с венками и гвоздиками, немые лица на портретах, без чувств внимающие пустоту…
2 часа ночи. Жалобный плачь проник в мою избу, я побледнел. Минут десять я просидел неподвижно, боясь лишний раз вдохнуть. Мне вспомнились слова деда. Дрожащей рукой я отодвинул занавеску. Никого нет. Кладбищенские просторы дремали во тьме, убаюканные теплым ветром… Тут я почувствовал на себе чей-то взгляд. Я просто был уверен, что за мной кто-то наблюдает! Я задернул штору. Плачь раздался вновь.
«Мне холодно!» — послышалось следом. Я онемел. Не решаясь выглянуть в окно, я прислушивался, опять тишина. Деревянной рукой я все же отодвинул штору. Освещаемые фонарями могилы что-то скрывали, они были так же безжизненны, но я знал — они что-то скрывают…
Вновь я ощутил на себе чей-то взгляд. Все внутри меня сжалось. Я искал её глазами.
«Мне так холодно!» — еще громче прозвучал голос, но в нем больше не было плача, в нем был смех! Вороны сорвались с веток и закричали, перебивая друг друга. Мой взгляд остановился на свежей могиле… Она как-будто излучала еле видимое сияние, а глаза портрета пристально смотрели на меня, улыбка таила сарказм…
«Позови меня, позволь мне согреться». — прошептал тот же нежный голосок, — «Позови меня!»
Я не мог оторваться от портрета, я впился в него глазами, словно загипнотизированный этим сладким голосом.
«Войди» — неожиданно слетело с моих губ.
Я проснулся ночью посреди кладбища, во рту была земля, я весь продрог до костей. Оглянувшись по сторонам, я увидел свет в избушке и чью-то тень за шторой. Улыбка появилась на моем лице.
«Мне очень холодно!» — прошептал я.
Вороны сидели на ветках деревьев и наблюдали с высока за царствием мертвых. Кресты и памятники безразлично торчали во мраке ночи… Апрельская грязь вошла за мной в избушку…
Все было спокойно. Гробовую тишину лишь изредка нарушали вороны, а я разгадывал кроссворды. Так прошло больше месяца.
Было уже начало июня. Я в очередной раз сторожил покой мертвых. и в ту ночь ничего не предвещало беды. Все было как обычно: черные вороны на деревьях, безмолвные холодные кресты, множество «холмиков» с венками и гвоздиками, немые лица на портретах, без чувств внимающие пустоту…
2 часа ночи. Жалобный плачь проник в мою избу, я побледнел. Минут десять я просидел неподвижно, боясь лишний раз вдохнуть. Мне вспомнились слова деда. Дрожащей рукой я отодвинул занавеску. Никого нет. Кладбищенские просторы дремали во тьме, убаюканные теплым ветром… Тут я почувствовал на себе чей-то взгляд. Я просто был уверен, что за мной кто-то наблюдает! Я задернул штору. Плачь раздался вновь.
«Мне холодно!» — послышалось следом. Я онемел. Не решаясь выглянуть в окно, я прислушивался, опять тишина. Деревянной рукой я все же отодвинул штору. Освещаемые фонарями могилы что-то скрывали, они были так же безжизненны, но я знал — они что-то скрывают…
Вновь я ощутил на себе чей-то взгляд. Все внутри меня сжалось. Я искал её глазами.
«Мне так холодно!» — еще громче прозвучал голос, но в нем больше не было плача, в нем был смех! Вороны сорвались с веток и закричали, перебивая друг друга. Мой взгляд остановился на свежей могиле… Она как-будто излучала еле видимое сияние, а глаза портрета пристально смотрели на меня, улыбка таила сарказм…
«Позови меня, позволь мне согреться». — прошептал тот же нежный голосок, — «Позови меня!»
Я не мог оторваться от портрета, я впился в него глазами, словно загипнотизированный этим сладким голосом.
«Войди» — неожиданно слетело с моих губ.
Я проснулся ночью посреди кладбища, во рту была земля, я весь продрог до костей. Оглянувшись по сторонам, я увидел свет в избушке и чью-то тень за шторой. Улыбка появилась на моем лице.
«Мне очень холодно!» — прошептал я.
