Маугли

Монголия, конец апреля-начало мая семидесятых годов прошлого века. Город Зуун-Хараа. Кто-то из местных охотников подстрелил волчицу с волком, а недельных волчат, махоньких бурых комочков, рука не поднялась изничтожить. Привёз в рюкзаке к дому, где жили командированные из СССР специалисты. Не такие суровые, как местное население. Волчат было четыре или пять. Их разобрали по одному в каждую семью. Недельные слепыши даже сосать сами толком не могли. От предложенных бутылочек с сосками отворачивались. Через пару дней в живых остался только один. У нас. Чтобы малыш выкарабкался и окреп, всем членам семьи пришлось здорово потрудиться. Первые дни и ночи с периодичностью в час-два по очереди кормили кроху с пальца. Предварительно обмакивая в подогретое коровье молоко. Парное молоко мы покупали прямо из-под коровы у знакомой бабушки. Местной русской.

Постепенно, ещё слепой, волчонок креп и вскоре уже смог самостоятельно посасывать из бутылочки через резиновую соску. В молоко мама стала добавлять отвары из каш. Пушистый крепыш старательно сосал, кряхтя от усердия. Останавливался только тогда, когда полуголый животик надувался, как армейский барабан. И тут же засыпал. Но ненадолго. Через пару часов снова требовал добавки.

Когда стало ясно, что кряхтун отдавать концы уже не собирается, стали придумывать ему имя. «Маугли» всех устроило. Ну, по аналогии. В сказке волки выкормили человеческого детёныша, а у нас наоборот получилось. Осталось только воспитать его в духе социализма.

Больше всех волчонка полюбил мой брат Шурик. Ни на секунду от него не отходил. Оно и понятно. Этот волчонок был первым животным, которого мы держали в квартире. Нам с братишкой всегда хотелось котёнка или щенка, но родители не разрешали. Вернее, мама. Кошек она на дух не переносила. А с собаками считала, наверное, хлопот много. Вот все накопленные и нерастраченные нежные чувства к братьям нашим меньшим Шурик выплеснул на волчонка Маугли. Тот почему-то тоже выделял его из всех членов нашего семейства. Ночью под боком оказывался именно у Шурки. Это пока не подрос, конечно. С двухмесячного возраста Маугли выделили персональный коврик на полу. Но и тогда нет-нет да и обнаруживался поутру волчонок мирно посапывающим под одеялом в обнимку с моим младшим братишкой. Днём тоже любили оба поспать. Конечно, прижавшись к друг дружке боками.

Когда Маугли стал вставать на лапы, начали брать его с собой на улицу. Гулять. Естественно под неусыпным присмотром. Во дворе же повсюду стаи бродячих собак. Половина хоть и наши, прирученные, но от того не менее опасные. Так мы поначалу считали. И держали волчонка от собак подальше.

К двухмесячному возрасту он уже превратился в крепкого волчьего подростка. С крупными лапами, широкой грудью и сообразительной головой. Взгляд жёлтых глаз был прямой и проницательный. Не чета собачьим щенкам — его ровесникам. Да и зубки становились всё длиннее и острее. Кормили волчонка уже вовсю свежим мясом. С этим в Монголии проблем не было никаких. Потому детёныш подрастал здоровый и энергичный.

И как-то на очередной прогулке, мы за ним не уследили. Маугли вырвался из рук и пустился прямиком к стае собак, мирно гревшихся в стороне на солнышке.

В ужасе я бросился за ним, но куда там. Малыш нёсся, как пуля, приближаясь к своей неминуемой гибели. На бегу в мыслях уже мелькали страшные картины, как во все стороны разлетаются окровавленные серые клочки шерсти из рычащей своры собак. Я ведь не раз был свидетелем того, что случалось с побеждёнными псами в их смертельных схватках, или с кошками, которым не удалось ускользнуть из собачьей пасти…

Но тут на моих глазах произошло что-то совершенно невероятное. Завидя приближающегося волчонка, до того мирно загорающая стая здоровенных псов подскочила, как от пушечного выстрела, и стремглав разбежалась в разные стороны! Только издалека доносилось тревожное тявканье. Озадаченный таким неожиданным поворотом дел, Маугли, сам остановился и присел, в недоумении шевеля своими большими ушами. Он же хотел всего-навсего завести новых друзей, так похожих на него. И поиграть с ними…

Подобная картина повторялась не раз и в дальнейшем. Бродячие псы всегда улепётывали, лишь учуяв волчонка. Иногда только, когда их набиралось больше десятка, они осмеливались облаивать его с приличного расстояния. Но тоже никогда не приближались и не пытались напасть. Видно, заложенный в крови многолетний инстинкт не давал. Страх собачий перед волком. Один лишь волчий запах заставлял матёрых псин поджимать хвосты и спешно ретироваться. Оно немудрено, там, где мы жили, в округе волков рыскало немало. И в удовольствии поживиться свеженькой собачатинкой они себе никогда не отказывали.

Кто-то из наших знакомых, прослышав, что маленький безобидный серый щенок наводит жути на целую собачью породу, привёл во двор свою овчарку. Решил доказать, что служебная собака уж точно слабину не даст.