Проклятая тварь

Я слишком сосредоточен на том, что произойдёт очень скоро, на приближающемся конце. Это похоже на лихорадочные и безуспешные попытки отгадать смысл одного и того же кошмарного сновидения, когда есть убеждённость, что от его разгадки, от его единственно верной интерпретации прямо зависит вся твоя настоящая и будущая жизнь.

Сегодня утром я проснулся в не совсем обычном для меня состоянии внутреннего покоя. Последняя ночь — самая безмятежная за долгое время, самая чёрная, самая глухая. Не

нарушаемая ничем тишина вошла накануне в каждый уголок моей квартиры. Не было слышно зверя… Мне даже удалось заснуть почти сразу, как только я лёг в постель, обессиленный бременем предыдущих ночей. Сон мой был глубоким и беспрерывным, без сновидений и тени страха над головой.

Я вернусь к своим записям только в случае, если и в самом деле произойдёт нечто более значительное, чем рутинное приумножение моих кошмаров, к которым я стал понемногу привыкать. Хотелось бы надеяться, что тогда ситуация, в которой я нахожусь, будет не столь безнадёжной, и я смогу поставить точку в этой истории, устав от попыток в ней что — либо понять.

Что-то случилось. Я не знаю что именно… Тёмно-красная пелена не позволяет мне разглядеть что-либо достаточно ясно, всё плывёт вокруг, будто я чудовищно пьян. Я боюсь потерять сознание, мне страшно от мысли, что я принимаю участие в чьём-то абсурдном сновидении, которое близко к своей насильственной развязке. Моё тело разламывается от невыносимой боли, я пытаюсь остаться на ногах как можно дольше.

Я чувствую как внутренности мои обожжены судорогами невыносимого голода, но я решаю не покидать письменный стол и продолжать записывать происходящее со мной, стараясь ничего не упустить, пока я физически в состоянии держать в руках измятый

лист бумаги и карандаш. Моя память… Что с моей памятью? Моей? Я помню две руки, просунутые сквозь прутья клетки, взывающие о помощи или угрожающие насилием…

Я помню себя, обезумевшего от ярости и страха, я помню, как зубы мои вошли глубоко в эти руки, куски мяса, отрываемые с вожделением и восторгом отмщения, ручьи крови, заливающие пол моей клетки, я помню смерть, не мою, а кого-то чужого и ненавистного, кто был не мною, но кем я стал…

Я вижу себя, все еще не понимающего, что произошло в самый последний миг противостояния. Я приподнимаюсь над окровавленным, искалеченным телом, распростёртым у выхода из полуразрушенной клетки, бросаюсь на неожиданно легко поддавшуюся дверь…

Моя или чья-то ещё жизнь начиналась заново.