Кошмарная неделя, или Сага о том, как Дамблдор Флинта и Вуда перевоспитать пытался

Едва Оливер пришёл в себя, в нос ему ударил знакомый резкий запах: лекарств, свечного воска и всегда почему-то едва уловимо — хвои.

«Я снова в Больничном крыле», — безошибочно определил он, пытаясь навскидку оценить своё состояние. Ничего не болело. Тогда почему он здесь? Оливер совершенно ничего не помнил о том, какие бы обстоятельства могли заставить его снова здесь очутиться.

«Мы были на отработке у Снейпа, — начала возвращаться память. — И… что? Флинт взорвал котёл? Вполне возможно. Хотя нет… Стоп. Кажется, котёл остался цел».

Перед внутренним взором возник чёткий образ: улыбающийся Марк, салютующий ему бокалом с какой-то гадостью лилового цвета. Кажется, Оливер вспомнил — они сварили некую дрянь вместо нормального зелья, а Снейп заставил их выпить эту отраву. Значит, они отравились и попали в больницу? Тогда, по идее, и Марк должен быть где-то поблизости. Оливер открыл глаза и, услышав справа от себя тихое дыхание, повернул голову.

Марк валялся на койке на животе, слегка раздвинув ноги и подложив одну руку под подушку — вторая свободно свисала с кровати, задевая пальцами пол. Одеяло бесформенной кучей сбилось у него в ногах. Оливер смотрел во все глаза, чувствуя, как челюсть слегка отвисает: Флинт в пижаме — убиться метлой! Такое странное и необычное зрелище. И забавное! Он не смог сдержать смешка. Эх, сделать бы колдографию, он бы потом долго ещё шантажировал засранца, грозясь всем показать, какой он на самом деле клубкопух плюшевый. Оливеру живо представилось, как этот «клубкопух», едва узнав о его крамольных мыслях, въезжает ему кулаком в челюсть, и он ухмыльнулся ещё шире, а потом, не выдержав, прыснул в кулак.

Марк пошевелился и открыл глаза, осоловело моргая со сна.

— Вуд, мы всё ещё не сдохли? — задал он закономерный вопрос в своей «очаровательной» и такой привычной манере.

— Нет, Флинт, — в тон ему ответил Оливер. — И может, ты уже разуешь как следует глаза и перестанешь задавать кретинские вопросы? А то валяй, спроси: «Где мы?» — он снова не сдержал ухмылки.

— Да пошёл ты, придурок, — на автомате огрызнулся тот, зевая и переворачиваясь на спину, устраиваясь поудобнее.

— Ты что-нибудь помнишь? — поинтересовался у него Оливер.

— Всё я помню, — отозвался тот. — Моему придурковатому декану сильно повезло, что мы такие живучие… Или везучие… — он стащил с тарелки на тумбочке пирожок и откусил сразу половину. Оливер только теперь заметил, что рядом с его кроватью тоже стоит остывший ужин. Или завтрак? Или что там сейчас по расписанию?

— Ты не знаешь, который час? — последовав его примеру и тоже вгрызаясь зубами в кусок пирога, спросил он и опрометчиво ляпнул: — А где моя палочка?

Тут же осознав, какую чушь сморозил, Оливер покраснел и прикусил губу. Марк красноречиво глянул на него:

— Вуд, ты знаешь ответ или мне озвучить?

— «Я — идиот»? — смущённо фыркнув, предположил Оливер и потянулся к стакану с соком.

— Сказал бы я кто ты, да запрет мешает, — тихо заржал Марк, едва не подавившись булочкой с джемом, которую на данный момент уминал. — Ты не просто идиот, ты — редкостный идиот, Вудди, и такой придурок, что я вообще не знаю, как мог с тобой связаться.

— На себя посмотри, кретин, тролль пещерный, — не остался в долгу тот, чувствуя, как настроение стремительно поднимается вверх до отметки «отличное».

Ну что же поделать, если они — два таких специальных придурка, которые без своего, как тогда выразился Флинт, «вселенского срача» ни дня прожить не могут? Что он там ещё говорил: «лучшее, что было в жизни»? И ведь не поспоришь. Оливер вздохнул, откладывая недоеденный кусок обратно на тарелку, и поднялся с кровати, перемещаясь на койку Марка.

— Кто-то мне обещал кое-что отработать, — проникновенно зашептал он, склонившись над ним и проводя рукой от его груди до живота и чуть ниже; слегка подцепил пальцами резинку штанов, оттягивая вверх. — И сверху, и снизу, и стоя, и лёжа… И минет! — каверзно улыбаясь, процитировал он и просунул ладонь Марку в штаны, чуть поглаживая и дразня. — Ответишь за свои слова, Марки?

Марк почувствовал, как у него перехватывает дыхание.

— Отвечу, — хрипло отозвался он. — Не сомневайся, Вудди. Только…

Внезапно дверь в палату начала открываться, и Оливер, заговорщически подмигнув, метнулся обратно на свою кровать.

В комнату вошла мадам Помфри, бодро пожелав им доброго утра.

— Итак, молодые люди, заставили вы нас поволноваться, — сказала она, доставая на ходу палочку. — Несчастный профессор Снейп вне себя от гнева — он требовал вашего исключения, мальчики.

Те, не сговариваясь, вдруг затряслись как в лихорадке, но не успела мадам Помфри удивиться или испугаться, как палату огласил громкий, безудержный и очень дружный ржач. Она непонимающе посмотрела на своих подопечных.

— Бл… чёрт, я сейчас обосс… то есть… сдохну!