Кошмарная неделя, или Сага о том, как Дамблдор Флинта и Вуда перевоспитать пытался

То и дело раздавались вспышки колдокамеры: Колин Криви с похвальным энтузиазмом делал кадр за кадром, сияя глазами и чуть не захлёбываясь от восторга. Сквозь вой, смех и улюлюканье в зале иногда слышались отдельные фразы.

— Уизелы больше не рыжие? Мерлин, это даже хуже, чем обычно. Меня сейчас стошнит, — надменный, как всегда тянущий гласные голос Малфоя сложно было не узнать.

— Джо-ордж, я всё равно тебя люблю-ю! — кричала какая-то малявка со стороны хаффлпаффского стола.

— Фредди, дружище, ты охрененно похорошел! — ну это, конечно, Ли Джордан: разве лучший друг мог упустить шанс внести свой заряд позитива?

Впрочем, близнецы, хоть и были слегка сконфужены, но тем не менее так же ржали вместе с остальными, обнявшись и опираясь друг на друга, чтобы не свалиться на пол. Им было не впервой смешить людей и быть в центре внимания — это же практически их призвание, — так что они не особо расстроились.

Марк, вытерев выступившие от смеха слёзы, зашарил глазами по толпе, поймал взгляд Оливера и вопросительно выгнул бровь. Оливер кивнул, усмехнувшись, и Марк показал ему большой палец.

Наконец, Дамблдор поднялся со своего места и призвал всех к порядку, напоследок велев близнецам явиться к нему в кабинет. Те только хмыкнули. Сели за стол и как ни в чём не бывало принялись за еду.

Вскоре завтрак закончился, и студенты, получив солидный заряд положительных эмоций, разошлись на занятия.

Целый день Хогвартс гудел растревоженным ульем. Студенты снова и снова вспоминали близнецов и их появление за завтраком и вовсю веселились, наперебой принимаясь обсуждать произошедшее. Бесконечные разговоры и перешёптывания то и дело перемежались взрывами хохота, и преподаватели, как ни бились, ни в какую не могли утихомирить своих подопечных и настроить на рабочий лад. Снятые баллы и назначенные отработки совершенно не помогали — мысли взбудораженных студентов по-прежнему оставались весьма далеки от учёбы. И никто (за редким исключением) так и не сумел сосредоточиться на занятиях, проваливая самые элементарные задания.

А апофеозом массового помешательства стал урок Зельеварения у второго курса. Колин Криви после завтрака, не утерпев, вместо уроков отправился печатать только что отснятый материал и как раз успел к последнему занятию. Назначив за колдографии символическую цену, предприимчивый мальчишка распродал снимки крайне довольным сокурсникам, и в аудитории начался хаос.

Снейп просто из кожи лез, чтобы навести хотя бы подобие обычного порядка, но впервые в жизни оказался бессилен: несносные дети перешёптывались, переглядывались, хихикали, ёрзали на местах, вертясь во все стороны. Как результат — четыре взорванных котла. Четыре! Снейп почувствовал, что готов сам взорваться от гнева, как эти самые чёртовы котлы, и, чтобы отвести душу, оштрафовал Гриффиндор на дикое количество баллов, оставив факультет почти в нулевом балансе.

Оливер и Марк, настоящие виновники устроенного в масштабе школы армагеддона, за целый день почти не пересекались: в пятницу у седьмого курса Гриффиндора и Слизерина общих пар не было, поэтому встретились они только на вечерней отработке. К старому заброшенному классу Нумерологии, который в последние лет тридцать служил складом самого разнообразного барахла и который парням сегодня предстояло прибрать, отмыть и привести в порядок, оба подошли практически одновременно.

— Вудди, ты, бл… чёрт! Ты отжёг! — ржал Марк. — Я чуть не сдох со смеху, когда эти два придурка пришли на завтрак.

— Да в общем-то они неплохие парни, — ухмыльнулся тот. — Просто пошутить любят.

— Ну давай, колись, как ты это сделал и почему они не смогли сразу вернуть себе нормальный вид?

— Флинт, ты в своём репертуаре, — Оливер закатил глаза. — Тупишь, как всегда.

Марк хищно усмехнулся и вдруг сорвался с места, в два прыжка подскочив к нему. Навалился, вжимая носом в пыльный стол.

— Туплю, значит? — прошипел в ухо и больно укусил за мочку. — «В своём репертуаре»? Я тебе сейчас покажу, как на самом деле бывает, когда я — в своём репертуаре. Ты давно нарываешься, су… су… с-сволочонок, — он заломил Оливеру руки за спину, удерживая ладонью за запястья, а второй рванул его домашнюю рубашку, выдирая из джинсов — хорошо, что на отработку оба явились без мантий! — и задёргал ремень, пытаясь расстегнуть.

Оливер слабо трепыхался и тяжело дышал, но Марк знал, что чёртов сучоныш уже возбудился. От его внимания ещё тогда, осенью, не ускользнул тот факт, что Вуда странным образом заводят эти игры: всякий раз, когда Марк зажимал его, у того неизменно вставал.

Он протянул руку и грубо сжал чужой твёрдый член через штаны. Оливер охнул и дёрнулся, но Марк, не давая ему возможности прийти в себя, всё-таки ухитрился одной рукой расстегнуть его ширинку и чуть приспустил брюки. Затем, плюнув на ладонь, растёр слюну по своему члену и ткнулся в рефлекторно сжавшееся отверстие.