Эту историю я назвала так, потому как и впрямь другого подходящего такого слова, как «ужас», здесь просто не подобрать. А дело было так…
Добавить в моё избранное
4 мин, 43 сек 10805
Мама моя в своей профессии умнейший человек с целым возом идей. Она химик и всю жизнь занималась разработкой новых и более экономичных совершенных резиновых смесей из каучука. Но вот в жизни мама совсем как ребёнок. Таких доверчивых и легковнушаемых людей найти довольно трудно.
Дело было в 1994 году. Середина лета, дачный сезон в самом разгаре. Каждодневные поливки и прополки занимали всё свободное время моей мамы. После работы она неслась на дачный автобус и возвращалась с последним рейсом в двенадцатом часу ночи.
Папа мой, в силу милицейской службы и некоторой доли природной лени, на дачу попадал намного реже, поэтому мама там бывала чаще одна.
Последнее время мама говорила про какого-то соседа — бывшего «афганца», который каждый вечер заходит к нам на участок поговорить. И прямо такой порядочный мужчина, что диву даться можно. Сидит и ждёт, пока мама с поливкой закончит, потом идёт с ней до остановки на последний автобус — охраняет, чтобы по дороге с ней ничего не случилось.
Мы с папой внимания сильно не обращали, потому как у мамы моей все удивительные и замечательные. А как оказалось, зря…
Был уже первый час ночи, а мамы всё не было. Я стала звонить отцу на работу, а потом начались гонки по вертикали. Отец оседлал мотоцикл и начал накатывать круги по степи до дач и обратно. Прибежит домой, спросит, вернулась мать или нет, а потом опять за мотоцикл.
Так продолжалось почти до трёх утра. У меня уже истерика начиналась, когда я услышала, как в дверном замке заворочался ключ.
Отец как раз минут пятнадцать назад уехал и вернуться так быстро не мог, а значит, что это мама.
Точно, так и есть. Но то, что я увидела, повлияло на мою психику ничуть не лучше. Мама была вся в грязи и земле, ноги и руки ободраны до крови, волосы дыбом, а глаза были какие-то дикие и бешеные. Я даже не сразу поняла, что это моя мама.
Разговаривать она не хотела, так что пришлось буквально выколачивать из неё всю информацию, когда отец вернулся.
Мама старалась успеть закончить поливку, чтобы успеть на последний автобус. Как всегда, пришёл сосед-афганец. Заболтал он её, и автобус мама пропустила.
Но сосед сказал, что ничего страшного, мол, можно и пешком дойти до города. Если не по дороге, а напрямки через бай-могилы, то за сорок минут можно управиться. Тем более, что вдвоём совсем не страшно.
Надо сказать, что дороги было две. Первая, та, по которой автобус ходил, шла вкругаля, а другая, через степь, проходила аккурат между бай-могилами. Это были мусульманские захоронения, и выглядят они словно домики без крыши.
Ночью особенно жутко выглядит это место.
Всё было нормально до того момента, пока мама с соседом не углубились в казахские захоронения.
Вот тут-то лицо соседа перекосила страшная гримаса, и он сказал:
— Оля, а я говорил тебе, что ты очень красивая, а потому должна умереть?
Ответить мама не успела, так как афганец кинулся на неё и стал душить. Мама не из робкого десятка и за свою жизнь сражаться будет до последнего. Завязалась драка, а потом сосед вытащил нож.
Не знаю уж, каким чудом, но матери удалось впиться зубами в руку с ножом. Пока маньяк искал нож, мать побежала, вернее, она падала через каждые несколько шагов, и далеко бы она точно не убежала, если бы не пьяная компания молодёжи, которая направлялась на дачи пешком из города, срезая путь через те же бай-могилы. Сосед-афганец испугался и скрылся, а мать доковыляла до дома сама.
А теперь и сама мистика. Самая настоящая, после которой даже мой папаня поверил в потустороннее.
Как известно, отец ездил по дороге на дачи туда и обратно в надежде найти маму. Ему даже в голову не могло прийти, что можно пойти по второй дороге. Ведь логичнее пойти по асфальту с расчётом того, что домашние поедут искать. Но моей маме логика чужда, как оказалось.
Отец, каждый раз проезжая мимо развилки, в том месте, где можно было съехать с основной дороги в сторону бай-могил, встречал нашего соседа по даче дядю Сашу, и тот махал отцу рукой. Но отец, махнув рукой в ответ, ехал дальше, не останавливаясь. Он торопился и нервничал из-за матери.
И вот, когда папа в третий раз проезжал по тому же месту и опять увидел дядю Сашу, что-то ему показалось странным, но в запалке он не сразу понял, что.
А самое странное, что сосед наш был пешком, все знали, что он на дачу ездил только на велосипеде и ни на чём больше. То, что сосед на протяжении всего этого времени был практически на одном и том же месте, моего отца тогда совсем не обеспокоило.
Папаня притормозил:
— Здорово, дядь Саша. Ты Ольгу мою не видел случайно?
— Видел, она на автобус последний не успела и пошла по дороге через бай-могилы. Езжай скорей домой, — сказав это, дядя Саша побрёл дальше.
— Давай подвезу, далеко ведь, заскочим быстро на другую дорогу.
Дело было в 1994 году. Середина лета, дачный сезон в самом разгаре. Каждодневные поливки и прополки занимали всё свободное время моей мамы. После работы она неслась на дачный автобус и возвращалась с последним рейсом в двенадцатом часу ночи.
Папа мой, в силу милицейской службы и некоторой доли природной лени, на дачу попадал намного реже, поэтому мама там бывала чаще одна.
Последнее время мама говорила про какого-то соседа — бывшего «афганца», который каждый вечер заходит к нам на участок поговорить. И прямо такой порядочный мужчина, что диву даться можно. Сидит и ждёт, пока мама с поливкой закончит, потом идёт с ней до остановки на последний автобус — охраняет, чтобы по дороге с ней ничего не случилось.
Мы с папой внимания сильно не обращали, потому как у мамы моей все удивительные и замечательные. А как оказалось, зря…
Был уже первый час ночи, а мамы всё не было. Я стала звонить отцу на работу, а потом начались гонки по вертикали. Отец оседлал мотоцикл и начал накатывать круги по степи до дач и обратно. Прибежит домой, спросит, вернулась мать или нет, а потом опять за мотоцикл.
Так продолжалось почти до трёх утра. У меня уже истерика начиналась, когда я услышала, как в дверном замке заворочался ключ.
Отец как раз минут пятнадцать назад уехал и вернуться так быстро не мог, а значит, что это мама.
Точно, так и есть. Но то, что я увидела, повлияло на мою психику ничуть не лучше. Мама была вся в грязи и земле, ноги и руки ободраны до крови, волосы дыбом, а глаза были какие-то дикие и бешеные. Я даже не сразу поняла, что это моя мама.
Разговаривать она не хотела, так что пришлось буквально выколачивать из неё всю информацию, когда отец вернулся.
Мама старалась успеть закончить поливку, чтобы успеть на последний автобус. Как всегда, пришёл сосед-афганец. Заболтал он её, и автобус мама пропустила.
Но сосед сказал, что ничего страшного, мол, можно и пешком дойти до города. Если не по дороге, а напрямки через бай-могилы, то за сорок минут можно управиться. Тем более, что вдвоём совсем не страшно.
Надо сказать, что дороги было две. Первая, та, по которой автобус ходил, шла вкругаля, а другая, через степь, проходила аккурат между бай-могилами. Это были мусульманские захоронения, и выглядят они словно домики без крыши.
Ночью особенно жутко выглядит это место.
Всё было нормально до того момента, пока мама с соседом не углубились в казахские захоронения.
Вот тут-то лицо соседа перекосила страшная гримаса, и он сказал:
— Оля, а я говорил тебе, что ты очень красивая, а потому должна умереть?
Ответить мама не успела, так как афганец кинулся на неё и стал душить. Мама не из робкого десятка и за свою жизнь сражаться будет до последнего. Завязалась драка, а потом сосед вытащил нож.
Не знаю уж, каким чудом, но матери удалось впиться зубами в руку с ножом. Пока маньяк искал нож, мать побежала, вернее, она падала через каждые несколько шагов, и далеко бы она точно не убежала, если бы не пьяная компания молодёжи, которая направлялась на дачи пешком из города, срезая путь через те же бай-могилы. Сосед-афганец испугался и скрылся, а мать доковыляла до дома сама.
А теперь и сама мистика. Самая настоящая, после которой даже мой папаня поверил в потустороннее.
Как известно, отец ездил по дороге на дачи туда и обратно в надежде найти маму. Ему даже в голову не могло прийти, что можно пойти по второй дороге. Ведь логичнее пойти по асфальту с расчётом того, что домашние поедут искать. Но моей маме логика чужда, как оказалось.
Отец, каждый раз проезжая мимо развилки, в том месте, где можно было съехать с основной дороги в сторону бай-могил, встречал нашего соседа по даче дядю Сашу, и тот махал отцу рукой. Но отец, махнув рукой в ответ, ехал дальше, не останавливаясь. Он торопился и нервничал из-за матери.
И вот, когда папа в третий раз проезжал по тому же месту и опять увидел дядю Сашу, что-то ему показалось странным, но в запалке он не сразу понял, что.
А самое странное, что сосед наш был пешком, все знали, что он на дачу ездил только на велосипеде и ни на чём больше. То, что сосед на протяжении всего этого времени был практически на одном и том же месте, моего отца тогда совсем не обеспокоило.
Папаня притормозил:
— Здорово, дядь Саша. Ты Ольгу мою не видел случайно?
— Видел, она на автобус последний не успела и пошла по дороге через бай-могилы. Езжай скорей домой, — сказав это, дядя Саша побрёл дальше.
— Давай подвезу, далеко ведь, заскочим быстро на другую дорогу.
