Не закрывай дверь

Первый толчок был медленным, длинным, скользящим. Эйвери плотно сжал губы, не опуская глаз.

— Не шевелись, — приказал Грейвз.

Он трахал его быстро, резко и глубоко, нависая над ним, заставляя отклоняться назад. Дёрнув за волосы, прижимал лицом к ширинке, приказывал вылизать основание члена и яйца. Эйвери ласкал их языком, полностью забирая в рот, перекатывал там, посасывал, слизывал с них собственную слюну. Грейвз держал его за волосы, направляя голову, шлёпал членом по лицу и по губам, постукивал головкой по высунутому дрожащему языку и снова трахал — глубоко, резко, жёстко, не давая даже вдохнуть, загоняя член прямо в горло. Эйвери давился, сдерживал кашель, мычал. Его лицо было мокрым от слёз.

Грейвз кончил ему в глотку размашисто и сильно, ни на секунду не позволив отстраниться и передохнуть. Эйвери жадно сглотнул, вздохнул судорожно, покачнувшись на коленях. Потом тщательно и аккуратно вылизал член.

Грейвз стоял, закрыв глаза, поглаживая его лицо костяшками пальцев. На ладони осталось жирное средство для укладки волос, причёска у Эйвери была в полном беспорядке.

— Я давно не встречал такого, как вы, мистер Грейвз, — выдохнул Талиесин, поднявшись на ноги. Вынув платок из рукава, он промокнул пылающие губы, языком потрогал трещинку в углу рта и улыбнулся.

— Благодарю вас, — негромко сказал Грейвз и улыбнулся в ответ, приводя свой костюм в порядок.

Эйвери вышел из-за портьеры, подошёл к зеркалу на стене.

— Большинство англичан очень чопорны, — сказал он, маленьким гребнем причесывая густые золотистые волосы, чуть вьющиеся на концах. — Связаны вежливостью по рукам и ногам. Очень трудно… найти понимающего человека, — он посмотрел на отражение Грейвза, который следил за ним от окна, сунув руки в карманы. — Мне было очевидно, что вам ничего не придётся объяснять.

— Спасибо, Эйвери, — спокойно сказал Грейвз. — Мне сейчас очень не хватало такого, как вы.

— Рад это слышать, — тот озорно улыбнулся и показался совсем мальчишкой. — Вы любите театр, сэр? Я часто бываю в Ковент-Гарден. На следующей неделе дают «Аполлона и Гиацинта» Моцарта.

— С удовольствием, — сказал Грейвз, подходя ближе. Добавил, глядя, как тот приглаживает волосы: — И приведите с собой друга.

— О, — Эйвери игриво поднял бровь, — у вас высокая планка…

— У меня давно никого не было, — пояснил Грейвз, усмехнувшись.

Вернувшись, остаток вечера они провели порознь — не для того, чтобы что-то скрыть, а потому что ещё остались незаконченные разговоры, и потому что вокруг было множество других приятных людей.

Собственно, почему нет? — думал Грейвз, улыбаясь в ответ на какую-то нелепую идею Мабона Флинта о том, как помешать Гриндевальду прийти к власти в Германии. — Почему нет? Он займётся привычным делом. Заведёт постоянного любовника. Перестанет пускать слюни на Криденса, будет ему внимательным, заботливым наставником. Найдёт ему дополнительных учителей. А потом, когда тот вырастет и оперится, отпустит его с лёгким сердцем. Надо просто взять себя в руки, и всё наладится…

Было два часа ночи, но в окнах горел свет. Грейвз был немного пьян и полон надежды. Надо поговорить с мальчишкой. Хватит угрюмо молчать, от этого никому не станет легче. Вот сейчас Криденс ждёт его, и это отличный момент для разговора. И надо ещё прояснить этот странный эпизод… с полотенцем.

Грейвз нахмурился. Воспоминание кольнуло его неожиданно остро.

Он зашёл в дом. Заглянул в гостиную. Криденс лежал на ковре возле едва тлеющего камина, положив голову на раскрытую книгу. Он спал.

Грейвз остановился на пороге, тихо размотал шарф, снял пальто и аккуратно опустил на спинку кресла.

— Криденс, — негромко позвал он.

Тот пошевелился, открыл глаза. Резко выпрямился, моргая сонно и хмуро.

— Иди ко мне, — Грейвз раскрыл руки.

Криденс подскочил, почти всхлипнув, бросился к Грейвзу, ударившись коленом о кресло и не заметив этого. Ударился в его грудь своим немаленьким весом, так что Грейвз едва не покачнулся, обнял обеими руками, вжался носом в шею. Персиваль обнял его в ответ, погладил между лопаток. Глубоко вздохнул.

— Я дома, Криденс, — тихо улыбнулся он, будто это было не очевидно.

Тот вдруг напрягся. Медленно поднял голову с плеча. Отодвинулся, взглянул в лицо Грейвзу. Радость у него в глазах потускнела и погасла, сменившись угрюмым недоверием.

— Спокойной ночи, мистер Грейвз, — сказал он странным дрогнувшим голосом и отступил на шаг.

— Криденс? — тот нахмурился.

Криденс опустил руки, повесил голову. Обогнул Грейвза и вышел из комнаты. Персиваль последовал за ним.

— Криденс, — позвал он.

Не оборачиваясь, тот поднялся по лестнице, зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Щёлкнул замок.

— Криденс, — сказал Персиваль, подойдя к двери.