Не закрывай дверь

Значит, со мной всё в порядке. Который час?

— П-половина третьего, — эльф медленно бледнел, будто его испугала сама мысль о том, что Грейвз не бессмертен.

— Хорошо. Я, пожалуй… — он выпрямился, спустил ноги вниз, чтобы встать и дойти до ванной комнаты, ощутил резкий приступ головокружения до темноты в глазах — и передумал вставать. — Я, пожалуй, побуду тут, — сказал он, будто у него был какой-то другой выбор.

— Я м-могу… — начал Финли.

— Что ты можешь? — с кривой усмешкой спросил Грейвз. — Добыть мне ночной горшок? Спасибо, я как-то обходился без них всю жизнь и не собираюсь начинать.

— Я м-могу аппарировать, — шепотом сказал тот. — С вами. Куда нужно.

Грейвз вздохнул, помедлил и протянул ему руку:

— Давай.

Путешествие до ванной комнаты и обратно стоило ему нового приступа озноба и холодной испарины. Зато никаких неудобств он больше не чувствовал.

— А теперь зови Ньютона, — велел он, забираясь обратно под одеяло и стараясь не стучать зубами.

— Да, сэр, — твёрдым шепотом, будто заговорщик, отозвался эльф, и исчез.

Грейвз прикрыл глаза, откидываясь на подушки. Вчера он надеялся, что отоспится — и ему станет лучше. Нет, не стало. Как бы даже не наоборот. Вчера он ещё как-то ковылял на своих двоих, пусть и опираясь на Ньюта, а сегодня не мог даже стоять, не держась за стенку. Очень хотелось надеяться, что завтра не станет ещё хуже.

Раньше Грейвзу всегда везло. Ему приходилось охотиться на гризли-оборотней. Однажды в Оклахоме завелась стая стикини, которые обожали вытаскивать человеческие сердца через рот — с ними он тоже справился. Как-то пришлось выслеживать в лесу вендиго — трёхметрового монстра с ледяным сердцем и когтями, способными проколоть череп, как бычий пузырь. Это тварь питалась исключительно человеческим мясом, развешивая запасы к зиме на острых ветках деревьев. Вендиго, как никто другой, был мастером охоты. Он мог слышать тон стука сердца выбранной жертвы за много миль, он заманивал свежую еду к своей берлоге умело, искусно и неотвратимо. Сначала слышались странные звуки. То ли треск сухих веток, то ли шорох, то ли шепот, то ли мурлыканье. Потом мерещилось какое-то мелькание между деревьями, такое быстрое, что его было почти не разглядеть. Всматриваешься, вслушиваешься — тишина. Шаг вперёд — опять впереди что-то мелькнуло. Потом, когда казалось, что морок как будто исчез — вендиго с рёвом вырастал совсем рядом, огромный, тощий от неизбывного голода, тянул когтистые лапы…

После этой охоты Грейвз неделю валялся в госпитале, но на ноги встал.

И теперь должен.

— Персиваль? — Ньют сунул голову в приоткрытую дверь. Тот поманил к себе левой рукой:

— Заходите.

— Как вы себя чувствуете? — Ньют скользнул внутрь, прикрыл за собой дверь. Через плечо у него висела потрёпанная сумка-планшет военного образца.

— Сносно, — коротко ответил Грейвз. — Спасибо, что подождали, пока я проснусь.

— Покажите, насколько сносно, — тот присел на край постели, положил сумку у ног. Грейвз поморщился:

— Не сюда. Возьмите стул.

— Что, вы позволяете другому мужчине сесть к вам… — бодро начал Ньют, глянул ему в лицо и осёкся. — Хорошо.

Он подвинул стул от окна, взял правую руку Грейвза, зубами дёрнул за узелок на запястье и начал разматывать бинт.

— Я задержусь на несколько дней, — сказал он, не поднимая глаз.

— Это лишнее.

— Персиваль, вы хотите остаться калекой? — сердито спросил Ньют.