Не закрывай дверь

Грейвз пошевелил правой рукой, не отнимая её.

— Это — моя плата за ошибку. Я допускал, что такое возможно, когда пришёл за тобой к Ньютону. Я знал, что ты не владеешь своей силой, и только от меня зависит, насколько высока будет цена неосторожности.

Криденс молча смотрел на него, не говоря ни слова.

— Ты не понимаешь… — проговорил Грейвз.

— Нет, сэр, — тихо признался тот.

— Хорошо, — Грейвз вздохнул. — Я объясню иначе.

Криденс сполз ниже, положил затылок ему на колено, запрокинув лицо. Он держал ладонь Грейвза в руках и бережно поглаживал по пальцам.

— Всё началось с того, что Ньютон поговорил с тобой, — сказал Грейвз. — Он сказал, что ты не должен отвечать мне. И это была его ошибка. Не потому, что он вмешался… Он искренне беспокоился за тебя. Вероятно, на его месте я поступил бы так же. Но он был не деликатен и неверно выбрал слова. И ты подумал, что тебе нельзя отвечать мне.

— Да, сэр, — тихо сказал Криденс, глядя на него снизу вверх. Его лицо было строгим и сосредоточенным, слёзы остановились.

— Ньютон также поговорил и со мной, — негромко продолжал Грейвз, распутывая цепочку событий и для себя, и для него. — Он сказал, что сомневается, добровольно ли ты отвечаешь мне. Может быть, ты не знаешь, что можешь не отвечать, если не хочешь. Я допустил, что он прав… И это было моей ошибкой.

— Я всегда хотел отвечать вам, сэр, — сказал Криденс. — Я был так счастлив, что… нравлюсь вам. Что вам… приятно со мной.

Он на мгновение прикрыл глаза, ноздри у него дрогнули. Грейвз положил левую руку ему на волосы, вплёлся в них пальцами.

— Потом я пришёл к тебе вечером, — продолжил он. — Ты был в замешательстве. Я тоже засомневался. Когда ты не ответил на мой поцелуй, я подумал, что Ньютон был прав. Что ты отвечал мне, не зная, что можешь не отвечать. И это была моя вторая ошибка, — он глубоко вздохнул. — Мне была неприятна мысль, что я вынуждал тебя. Поэтому следующим утром я сказал, что ничего больше не будет.

— Я пытался… сказать вам, сэр… — Криденс закрыл глаза. В закатном свете его лицо казалось бронзовым.

— Скажи сейчас, — тихо предложил Грейвз.

— Вы… велели мне показывать… что мне нравятся поцелуи… и ваши руки, — проговорил тот после паузы. — Я делал, что вы велели… Показывал, как мне хорошо… А потом Ньют… и вы… сказали, что так больше нельзя, что так не нужно… Я думал, что я отвечал вам… неправильно… Не так, как вам хочется… Я не понимал, что я сделал не так… — он медленно краснел, но это не было краской стыда или смущения.

Это был, пожалуй, первый разговор на запретную, интимную тему, который они вели. Разговор… а не обмен бессвязными фразами в порыве страсти.

— Я подумал, что я был слишком… громким, — с трудом выговорил Криденс. — Или слишком неопытным… я не знал, как надо… как вы хотите, чтобы я отвечал. Я думал, вы решили, что я плохо учусь… делаю не то… Поэтому вы больше не хотите… меня.

— Вот как… — Грейвз невесело усмехнулся. — Мы не поняли друг друга. Мне следовало выслушать тебя до конца, а не перебивать. Расспросить тебя о том, почему ты не поцеловал меня в ответ. Что ты думаешь сам… что ты чувствуешь, когда я тебя целую. Но мне было больно думать, что я причинил тебе вред. И я не стал спрашивать. Я поторопился решить всё… И это была моя самая большая ошибка, — сказал он с глубоким вздохом. — Третья.

Криденс открыл глаза и смотрел на него, не мигая.

— Вот что было дальше, — сказал Грейвз. — Мы отдалились друг от друга. Я скучал без тебя. Мне не хватало наших поцелуев и ласк, но я был уверен, что они тебе неприятны. И тогда я нашёл человека, который с радостью принял их от меня.

Криденс прикусил губу, выжидательно глядя на Грейвза. Тот усмехнулся:

— Что, мальчик мой? Ты ждёшь, что я скажу, что это была моя четвёртая ошибка?

Тот опустил глаза, сжав губы.

— Нет, — твёрдо сказал Грейвз. — Это не было ошибкой.

— Он забрал моё, — с тихой ненавистью прошептал тот.

— Криденс, — Грейвз наклонился в кресле, поднял ему голову, заставляя посмотреть себе в глаза. — Запомни как следует. Не он забрал. А я отдал.

У Криденса вздрогнули губы, на глаза опять накатились слёзы, но он сдержал их.

— То, что я отдаю тебе, когда ты ласкаешь меня — я отдаю добровольно, — твёрдо сказал Грейвз. — Это моё. Мой оргазм не принадлежит тебе. Я сам решаю, когда и с кем я его испытываю. И кто потом облизывает мне пальцы.

У Криденса застыло лицо, он сжал зубы. Отвёл глаза.

— И ты не причинишь вреда этому человеку за то, что мне было хорошо с ним, — жёстко сказал Грейвз. — Ты понял меня?

Криденс промолчал, тяжело дыша.

— Ты понял меня? — Грейвз сжал его подбородок, вздёргивая голову выше. Голос был таким холодным, что Криденс вздрогнул.

— Да… сэр…

— Хорошо, — Грейвз убрал руку, откинулся обратно.