Не закрывай дверь

— Нет, мой мальчик, — он постарался улыбнуться ему, отвёл с его лба волосы. — Ты очень способный, очень красивый и быстро учишься. Но у тебя… совершенно другой способ колдовать. Не такой, как у меня или любого другого волшебника.

— Какой? — слабо поинтересовался Криденс.

— Я всегда считал, что магия — это наука, — сказал Грейвз. — Но мы изучали её, не стараясь понять, что она такое. Иногда кто-то особенно любопытный придумывал новые заклинания, зелья, чары… но это происходило не очень часто. Большинству заклинаний, которые мы знаем — сотни и тысячи лет. В школе волшебства мы изучали астрономию, различные магические искусства, историю магии… Но я не слышал, чтобы кто-то исследовал законы магии.

— У магии есть законы? — спросил Криденс.

— Конечно, есть, — кивнул Грейвз. — Только никто их не изучал. Например, у не-магов есть наука, похожая на зельеварение. У них есть десятки учёных в каждой стране, которые пытаются найти ответы на сотни «почему»? Почему сахар растворяется в воде, а мел — нет? Почему море солёное? Почему небо голубое?

У Криденса постепенно раскрывались глаза, в них зажигался неподдельный интерес.

— Они ищут ответы, — продолжил Грейвз, улыбаясь. — И часто находят. А маги предпочитают принимать свои возможности, как факт. Только самые любопытные задаются вопросами — как составить новое зелье? Почему Рябиновый отвар нейтрализует действие Живой смерти?

— Волшебникам это не интересно? — спросил Криденс. — Или они боятся?

— Волшебники не боятся магии, — усмехнулся Грейвз.

И вдруг вспомнил окно в спальне, выходящее в ночной влажный лес.

Он никогда не задавался вопросом, откуда оно взялось. Никогда не пытался понять, куда оно выходит. Он не знал, что там прячется, в этом лесу, хорошее или плохое. Опасное или чудесное. Почему там всегда ночь. Он не хотел знать. Когда он открывал его и стоял, вдыхая пряные запахи и слушая щебет, а особенно — когда садился на подоконник и свешивал ноги вниз, он чувствовал… страх.

— Волшебники почти ничего не знают о магии, — сказал Грейвз. — Неизвестное всегда пугает. А ты… ты с ней… дружишь, — сказал он. Тихо добавил: — Она тебе поёт… Поэтому тебя слушается Хоуп. Поэтому ты слышишь чары, которые составлены неточно. Поэтому ты можешь колдовать, не зная нужного заклинания.

Грейвз помолчал, потом добавил негромко:

— Ты не просто волшебник, Криденс. Ты сам — волшебное существо.

Криденс смотрел на него блестящими глазами, почти как прежде, когда Грейвз пребывал в иллюзии, что мальчишка тянется к нему не только за одобрением и теплом.

— Я попробую учить тебя по-другому. Не по книгам.

— А как? — спросил тот, едва улыбнувшись.

— Завтра узнаешь.

Он наклонился, прижался губами к краешку его брови, Криденс тихо вздохнул, будто хотел сказать что-то. Грейвз вдохнул запах его волос и заставил себя распрямиться.

В спальне долго стоял перед серебряными росчерками на стене, смотрел, слушал. Проводил пальцами по строгим линиям. Даже прикладывал ухо к стене и стоял, закрыв глаза и затаив дыхание. Но ничего не слышал, не чувствовал. А не видел бы своими глазами — не поверил бы никогда.

Как ты это сделал, мальчик?— Расскажи… расскажи… расскажи, — шептала темнота. — Расскажи про Серафину… Расскажи про себя… Расскажи всё, что знаешь…

Грейвз завернулся в одеяло глубже, будто лицо и шею до сих пор леденил сквозняк из разбитого окна. Лёгкий озноб пробегал по телу мурашками, заставляя съёживаться от холода под тяжёлым пуховым одеялом. Правая щека до сих пор мёрзла, правое плечо неприятно ныло.

— Расскажи… Расскажи… Расскажи, как ты живёшь… Расскажи, что ты любишь…

Голос тянулся из распахнутого в черноту окна. Грейвз лежал с закрытыми глазами и ждал, когда тот утихнет.

— Расскажи… Расскажи, чего ты боишься… Расскажи, о чём ты мечтаешь…

Влажная пряная темнота пахла горячей землёй, сладкими цветами и мокрой шерстью какого-то зверя. Она тянулась к лицу Персиваля, приносила чужой хриплый шёпот, вкрадчивый и издевательский. Манила выбраться из постели, подойти к окну, выглянуть в ночной лес.

— Расскажи… Расскажи, зачем ты живёшь… Расскажи, с кем ты спишь…

Грейвз знал этот кошмар наизусть. Он всегда начинался с ледяного касания ветерка. Сначала тот приятно холодил горячие щёки, мурашками пробегал по спине, а потом Грейвз чувствовал, что замерзает. Он вставал, чтобы закрыть окно, и видел горящие огоньки в чёрном лесу. Тропинка убегала в темноту по примятой траве. Грейвз перелезал через подоконник и босиком вставал на неё.

— Расскажи мне про мальчика…

Грейвз вздрогнул, откинул одеяло. По холодному полу дошёл до распахнутого окна, чтобы закрыть. У окна вместо переплёта была тяжелая широкая рама, как у картины. По ней вились резные золотые цветы, роняли лепестки на пол.