Не закрывай дверь

Они громко хрустнули, как яичная скорлупа, когда Грейвз наступил на них.

В спальне было холодно, из разбитого окна где-то за правым плечом сквозило. Из леса тянуло жарко и ласково, волосы надо лбом шевельнулись от движения воздуха. Грейвз обхватил себя за плечи и сел на подоконник, чтобы погреться.

— Расскажи… Расскажи мне про мальчика, — совсем близко позвал голос.

Грейвз прикрыл глаза, чувствуя странное головокружение, будто под окном была не растрёпанная шелковистая трава, а обрыв в бездонную пропасть. Он сидел, пережидая приступ слабости. Он знал, что будет дальше, но надеялся проснуться от какого-нибудь внешнего звука. Может, кто-то постучит в дверь спальни. Хорошо бы кто-нибудь постучал…

Ты живёшь один, Персиваль, — напомнил он себе. — У тебя никого нет. Тебя некому разбудить.

— Расскажи мне про мальчика, — сказал голос над самым ухом. Грейвз вздрогнул, открыл глаза. Он не знал никакого мальчика. А если и знал, то это было так давно, что он всё забыл.

Он оглянулся на пустую спальню. Посмотрел на свои руки, скрюченные старостью, покрытые коричневыми пигментными пятнами. Дряхлые руки. Когда-то были красивыми. Когда-то небрежно держали палочку, помнили эффектные короткие взмахи, когда-то гладили кого-то… по лицу? или по волосам? кажется, по волосам… Тёмным. Кто-то сидел у его ног. Наверное, когда-то у него была собака… Он сидел в кресле, и кто-то головой прислонялся к его колену. Собака?… Или какой-то зверь?

— Расскажи мне про мальчика, — позвал голос из леса.

Грейвз почувствовал смутное любопытство. Он не помнил, чтобы у него были дети. Кажется, не было… нет, не было точно. Он всегда жил один. Никто не мог среди ночи постучаться в его спальню, чтобы попросить стакан молока или попроситься к нему в постель, потому что кому-то — никому — приснился дурной сон. Никто не хотел скользнуть под тяжёлое тёплое одеяло и обвить его шею тонкими и сильными руками. Нет. Он всегда жил один. Он всегда спал один.

В глубине леса загорались и гасли мерцающие огоньки. Они плавали между мощными стволами деревьев, оплетённых лианами, словно венами, отражались в неподвижных лужах, оставшихся после недавнего ливня. Лес дышал, шелестел, ворчал, вздыхал глухо и томно. С листьев срывались сверкающие капли, падали в лужи, разбивая стеклянную гладь.

Грейвз перекинул ноги наружу и спрыгнул вниз.

Щекотная мокрая трава спружинила, обрызгала холодной росой. Небо здесь было тёмным, насупленным. Он обернулся. Увидел стену дома, уходящую ввысь, окно своей спальни. Над крышей торжественно и грозно сияли звёзды.

Персиваль пошёл по тропинке. Она петляла между деревьями, сияла тёплыми лужами, в которых отражалась луна, манила дальше, мимо сладких белых цветов размером с ладонь, мимо узловатых корней, мимо тихого стрёкота в тёмных кустах, мигающих жёлтых глаз и глухого рычания. Грейвз шёл по ней, не зная, куда она приведёт, но зная, что он кого-то там встретит.

— Расскажи мне про мальчика…

На полянке, облизанной лунным светом, среди причёсанной травы, на удобном замшелом пне с высокой спинкой сидел человек. Сидел он сам, Персиваль Грейвз, молодой, щёгольски одетый. У его ног, обнажённый, темноволосый, сидел юноша в железном ошейнике на цепи. Молодой Персиваль наматывал цепь на пальцы и улыбался. Юноша с пустыми белыми глазами смотрел на старого Грейвза и тоже улыбался. Равнодушно и зло.

— Расскажи мне про мальчика, — сказал старый Грейвз.

— Это Криденс, — ответил молодой Персиваль.

Имя отозвалось в груди непонятной ноющей болью.

— Криденс… — повторил Грейвз.

— Спасибо, что приручил его для меня, — сказал молодой Персиваль. — Я сам бы не справился лучше. — Он дёрнул цепь, и Криденс прижался головой к его колену. — Он очень послушный. Он тебе всё ещё нравится?

— Криденс… — повторил Грейвз, будто пытался вспомнить что-то важное.

— Хочешь, я поделюсь? Мне не жалко, — молодой Персиваль пихнул юношу коленом, и тот встал на четвереньки, по-прежнему равнодушно глядя на Грейвза. — Я научил его паре трюков. Криденс, иди поздоровайся с мистером Грейвзом.

Молодой Персиваль шлёпнул юношу по голой спине, и тот двинулся вперёд с тем же злым равнодушием. Цепь зазвенела, разматываясь, потянулась за ним.

Грейвз отступил назад.

— Ты — не я, — пробормотал он. — Ты не можешь быть мной.

— Конечно, могу, — тот улыбнулся, весело оскалив зубы. — Я — это ты, Геллерт Персиваль Гриндевальд Грейвз.

Грейвз вспомнил, что будет дальше, и замер от ужаса. Он хотел повернуться и убежать, но не мог сделать ни шага. В этом чёртовом кошмаре он никогда не мог сдвинуться с места, когда Криденс начинал ползти к нему на четвереньках.

Грейвз зашарил по карманам. У него с собой наверняка должна быть палочка. Он же волшебник. Она должна где-то быть! Ему нужно остановить Криденса до того, как что-то случится.