Поцелуешь меня при всех

— Не убегай, — тихо говорит Грейвз.

— Ты сказал, — зачем-то вспоминает Лоренс, хотя знает, что наверняка Грейвз не забыл и наверняка не откажется от своих слов. Ни в честности, ни в смелости у Грейвза недостатка нет. Просто ему нестерпимо хочется услышать это ещё раз. — Сказал, поцелуешь меня при всех. Сегодня.

Грейвз тихо фыркает ему в ухо и негромко смеётся.

— Ага, — с предвкушением говорит он, и фамильярно вешает Лоренсу на плечо руку.

Этот жест и этот самодовольный тон перещёлкивают что-то внутри, в голове, и Лоренс чувствует странный азарт от желания подразнить Перси.

— Почему ты у меня ничего не спрашиваешь? — интересуется он.

— Например?

— Например… понравилось ли мне, — с долей затаённой обиды к такому равнодушию говорит Лоренс.

— Тебе понравилось, — убеждённо говорит Перси.

— А вдруг нет?

— Без шансов.

— Почему?

— Я слишком хорош, — прямолинейно говорит Персиваль, и это такая правда, такая бесхитростная самовлюблённость, что нельзя тоже не влюбиться в него, хоть чуть-чуть.

Грейвз целует его в голую шею и смотрит на часы на стене.

— Чёрт! — говорит он. — Не поторопимся — опоздаем.

По мнению Лоренса, времени у них предостаточно, но он решает не спорить. Ему самому хочется поскорее попасть на работу, чтобы всё поскорее случилось. Ещё сидя он натягивает бельё и носки, и встряхивает на вытянутых руках рубашку, чтобы понять, насколько она свежая и можно ли надеть её ещё раз.

— Чёрт, — тоскливо говорит Грейвз, облачённый только в трусы и майку, и поднимает с пола перед кроватью измятые брюки.

— У меня есть утюг, — говорит Лоренс, кидая взгляд на часы.

Перси смотрит в ответ с полным непониманием.

— Что?

— Утюг, — повторяет Лоренс и кивает на подоконник, где на стопке книг стоит чугунный антиквариат.

— Хочешь, чтобы я явился в Конгресс с дыркой на колене в форме твоего утюга? — язвительно спрашивает Грейвз. — Как-нибудь обойдусь.

Он достаёт из-под кровати закатившуюся волшебную палочку, разминает кисть. Взмахнув палочкой, выпускает из неё густую струю пара.

— Марш, что у нас со свидетелями по железнодорожному делу? — спрашивает Грейвз, выходя из своего отгороженного закутка с чашкой и блюдцем в руках. — Есть хоть кто-то?

— Никого, — Лоренс качает головой. — Тело нашёл проводник при утреннем обходе. Его уже допросили, он говорит, ничего не слышал.

Грейвз с неудовольствием кривится, подходит к его столу, допивая чай.

— А вагон был заперт?

— Да.

Обычный разговор об обычном очередном деле, но почему-то головы за соседними столами начинают подниматься, когда Грейвз небрежно присаживается за стол Лоренса и отставляет чашку в сторону.

— Оптография жертвы ничего не дала? — спрашивает Грейвз.

— Глаза были закрыты в момент смерти, в зрачках ничего не осталось.

— Ладно, — говорит Грейвз. — Будем ждать призрака. Поставь туда человека.

— Хорошо.

— Марш.

— Да, сэр?

Грейвз цепляет Лоренса за подбородок, наклоняется и сочно целует в подставленные губы.

Отдел расследований накрывает звонкая тишина.