Неправильная девочка

Эфраим

Войны захватили мир.

Земля горела уже добрых полтора десятка лет. Люди с таким остервенением вгрызались в горло друг другу, что единственно верным решением для тех, кто не хотел в этом участвовать и мог себе это позволить, было уйти от остальных подальше, взяв с собой лишь тех, кому тоже больше всего хотелось, чтобы пламя, бушующее вокруг, осталось навсегда позади. Уйти и больше никогда. Никогда. Никогда не видеть ни огня, обнимающего город за городом, ни тех, кто его вызвал. Не видеть, не вспоминать. Вычеркнуть все это из жизни. Оставить в прошлом. И постараться забыть, хотя забыть подобное попросту невозможно, не сойдя с ума. Помнить, впрочем, не проще.

— Капитан!

Эфраим Длинныйчулок поднимает голову от дневника, положенного поверх бортового журнала. Изливать эмоции на бумагу помогает. Ему нужно хранить спокойствие: в конце концов, он еще не закончил свой проект. Бортовой журнал уже давно стал лишь одной из многочисленных привычек, отказываться от которых не было никакого смысла. Но личный дневник был не просто привычкой. Дневник был возможностью хоть с чем-то поделиться собственными переживаниями. Эфраим был бы не против, если бы нашлась возможность делиться с кем-нибудь, но такой возможности нет. Подчиненным не полагается видеть в лице правителя слабости. А она слишком серьезно относится к его проблемам. Видеть печаль в ее глазах Эфраим не готов.

— В границах наших вод зафиксирован неопознанный объект, — Фридольф, штурман головной субмарины комплекса «Атлантис», появившийся в каюте капитана, выглядит обеспокоенным. Обычно все чужеродные объекты — это модификанты, на уничтожение которых тратится непозволительно много боеприпасов. А производство боеприпасов в условиях полной автономии — дело непростое, хотя и не исключительно сложное. Но каждый выпущенный снаряд означает, что придется уплотнять график дежурств, чтобы назначить людей на работу в мастерских.

— Пошлите субмарины, — капитан и верховный правитель «Атлантиса» — передвижного «острова», состоящего из большого количества спроектированных особым образом и состыкованных кораблей подводного и надводного плавания, — никогда не боялся неожиданных гостей. — Прочешите весь район, в котором был замечен энэпэшник¹. Все ценное, что найдете, — к нам. И проследите, чтоб боковые корабли не покушались на добычу. Будет что разделить — разделим как положено.

Море богато. Океан и того богаче. После стольких войн в океанах можно найти материалы еще на три-четыре войны, если человечество займется очисткой дна. Правда, человечеству это не нужно. Нужно «Атлантису». Комплекс еще при проектировании был рассчитан на автономное существование, но всегда лучше иметь под рукой крыло с какого-нибудь самолета или часть погибшего корабля, чтобы было чем оперативно закрыть пробоину на борту. А латать комплекс приходится регулярно: модификанты портят все, что могут, включая оружие и обшивку. Изредка появляющиеся механоиды ни на йоту не лучше. Рой английских Ос, потерявший связь с базой и потому вышедший из-под управления, в свое время попортил капитану и его людям немало крови и нервов.

— Сэр, а биобаласт считается чем-нибудь ценным? — уточняет Фридольф, спустя пару часов пробившись сквозь помехи на линии связи. Прочесывание близлежащих квадратов, видимо, близится к завершению.

— Человек? — судьба явно решила удивить Эфраима.

— Человек и останки летательного аппарата, сэр. Смею доложить, аппарат похож на шведские. Только технически совершенней. Был. Что-то вроде механоида, только я таких раньше не видел.

Это неожиданно и странно. Шведы уже давно не летали сами, летали только их твари, управляемые проклятым Свантесоном. Зачем проектировать что-то, требующее летчика, когда можно воспользоваться безотказными механоидами Малыша? Так что одинокий летчик над Атлантикой — это действительно подозрительно. Нечего летчикам делать в этом регионе. Никому, если быть честным, нечего тут делать. Только если…

— Доставь человека ко мне, Фридольф, — выдыхает Эфраим.

Его мир заключает своего хозяина в тесные объятия ожидания. Порой чудеса случаются, и Эфраим надеется, что чудо произойдет прямо сейчас.

Надежда его не обманывает. К нему доставляют тощего белобрысого шведа — его выдает флаг, нашитый на левый рукав военной куртки оливкового цвета, — и разобранный механолет с антигравом в сердечнике. Шведа даже не нужно допрашивать, чтобы догадаться, кто попал в руки Эфраима Длинногочулка. Впрочем — летчик ничего и не ответит. Для любого, даже самого щадящего допроса, его надо сначала подлатать и привести в сознание. Фридольф докладывает, что швед был в защитном костюме, который должен был сохранить тепло, давление и кислород на морской глубине. Нарушение компрессии предусматривалось конструкцией, благодаря чему даже частично поврежденный костюм сохранил хозяину жизнь, хотя и не защитил от обморожения.