Неправильная девочка

— Обеспечь охрану, что ли, — справедливости ради, Сванте понимает, что идиотом себя чувствует не только он сам, но и Вилли.

— Ясен пень… — рация гаснет, а тракторы в сопровождении нескольких Пятачков вереницей покидают поселок через дыру в заборе и паркуются в лесу на грани видимости. А тем временем с вышки раздается крик, такой яростный, что он перекрывает треск пулемета. Затем раздается громкий хлопок, и Пятачок, на котором сидит Вилли, взрывается. Прикладываясь к биноклю, Малыш видит на вышке гранатомет, до того скрытый чехлом.

— Треспассерс! — орет Малыш, а из рации раздается такой отборный английский мат, что уши начинают краснеть, а ведь Малыш — далеко не наивная девочка. Матерится Кристофер, милый, вежливый мальчик, Кристофер Робин, воспитанный строгими родителями, не употреблявшими в речи ничего крепче «Боже ты мой».

К вышке, несмотря на опасность, подлетает звено боевых медведей, еще двое кидаются к тому месту, где дымятся остатки командирского Пятачка.

— Вот ведь сволочи, — Малыша одолевают ужас и веселье — в конце концов, ни один из этой британской парочки не сознался, что пользуется его антигравами. И не то чтобы конкретно сейчас было жалко, но систему безопасности по возвращению нужно будет проверить, дополнить и улучшить. И взрывчатки в потроха карлсонов добавить.

Медведи тем временем теряют двоих, сбитых из винтовки, — ей-богу, стрелковой подготовке дамочки Малыш отчаянно завидует, — но детища Кристофера стаскивают женщину, облепляют ее и не дают двинуться. Не совсем аккуратно приземляют и начинают вязать. Меньше чем через минуту перед Сванте лежит веревочный кокон, который пытается ругаться. Сванте даже жаль, что он не может оценить русский мат — не хватает знания русского на разговорном уровне: с сотрудниками «Биосиба» Малыш ранее лично не общался и теперь уже вряд ли поговорит.

Федор появляется с опозданием. Прямо-таки с непозволительным опозданием для того, чью базу штурмует его персональный враг. Когда он выходит, оставшиеся в живых галки прекращают свое хаотичное мельтешение и попытки повредить оптические системы карлсонов. Хотя метили они прицельно, слишком прицельно для безмозглых птиц. Если можно дать мозги мертвой машине, значит, можно дать их и птицам? Малыш передернулся, представляя, что делал бы, если бы птицы в его городе разговаривали.

Федор лихорадочно крутит головой, почему-то пристально смотрит на вольер, в котором беснуются две лошади, а затем галки начинают раскручиваться в смерче. Из леса за спиной Федора выходят длинной цепью биомоды. Наверное, картина была бы страшной, если бы не то мизерное количество боевых мутантов. Похоже, ставка в тыловой атаке делалась на уничтоженных Крисом зомби.

Смерч из галок летит не хаотично, он двигается к Малышу, огибает тяжелого медведя, в чьих тесных объятиях покоится кулек с женщиной, врезается в Малыша и сбивает его со спины карлсона. Сванте рад лишь одному — защитный костюм довольно прочен и выдержит атаку твердых галочьих клювов в течение некоторого времени. Интересно, что дольше продержится: костюм или щиток на лице?

Сначала Малыша швыряет оземь, и костюм от удара не спасает — земля вышибает из Малыша дух и приветствует минимум тремя сломанными ребрами.

Галочья туча расступается, над ухом Малыш слышит обеспокоенное конское ржание, а в лицо ему смотрит его враг. Какая ирония — сейчас он думает о том, что парень подозрительно рыж, и о том, не нагадил ли Эфраим в родословной Федора. Хотя вряд ли, все-таки он не единственный рыжий мужчина репродуктивного возраста на планете… Был когда-то точно не один. А сейчас — неизвестно.

— Где… — четко произносит враг, и Малыш ждет, что его спросят о пленнице, но вместо этого слышит: — Где третья лошадь?

Малыш не успевает открыть рот, твердый кулак впечатывается ему в живот, и, черт возьми, почему костюм не противоударный? Какой смысл вообще было делать нераздираемый защитный костюм, который толком не защищает ни от чего? Никто не успевает даже дернуться в сторону Сванте и Федора.

— Почему?! — Федору не нужны ответы, он просто кричит, сжимая пальцы на шее Малыша. — Почему тебе нужно уничтожать все живое, что осталось в мире?

В глазах темнеет, и под руками, шарящими по земле, не находится ничего, что может пригодиться для удара. Не объяснять же этому идиоту, что внутри третьей лошади — отлично собранной и неотличимой от двух живых особей — на его базу проникла некая живая начинка, которая должна была выбраться из своего костюма, отключить систему безопасности и присоединиться к штурмующим позже, когда все боевые действия закончатся.

Ударяет не Малыш. Ударяет Пеппи — ногами пробив стенку конского вольера и теми же ногами врезаясь в грудь Федору. Даже идиоту, пролетевшему пятнадцать метров и врезавшемуся в стенку сарая, будет ясно, что связался он с аномально сильной девушкой.

Малыш пытается встать, и это у него даже получается.