Добавить в моё избранное
19 мин, 49 сек 8834
С ним, конечно, требовалась чёртова прорва терпения, но Грейвз видел результат своих усилий.
Но, похоже, не с каждым вопросом Криденс готов был прийти к нему. Мешал страх или… гордость. Ну конечно же. Он не хочет показаться глупым или невежественным. Ладно… значит, ему предстоит ещё один урок.
Криденс обычно держал дверь своей комнаты приоткрытой — Грейвз обычно рассматривал это как приглашение.
— Криденс, — он постучал костяшками пальцев по косяку. — Ты не занят?
— Нет, сэр, — отозвался тот.
Он сидел на кровати, привалившись спиной к стене и подобрав колени, читал Историю магии. Толстый фолиант казался удивительно уместным у него в руках. Грейвз поджал губы и подумал, что и этого о Криденсе тоже не знает. Любит ли он читать? Что он читал раньше? Библию можно было не упоминать, но было ли что-то кроме неё? Сказки? Приключения?
Грейвз велел Криденсу читать по одной главе после каждого занятия, а потом пересказывать, что запомнил. Судя по всему, сейчас он уже забежал вперёд страниц на пятьдесят. Из интереса или от скуки?
Грейвз прислонился плечом к косяку. Он не переступал порог комнаты без приглашения — только по вечерам, заходя поцеловать мальчика перед сном. Тот всегда ждал его, уже лёжа в постели, не сводя глаз с открытой двери. Они разговаривали о событиях дня, которые в основном были не очень значительными и касались бытовых мелочей, шахмат или магии.
Порой Криденс буквально засыпал его вопросами. Высунув руку из-под одеяла, он держал Грейвза за палец, робко и настойчиво одновременно, и смотрел огромными чёрными глазищами, любопытный, как та пресловутая кошка. Иногда Грейвзу казалось, что Криденс намеренно копит вопросы, чтобы вечером подольше не отпускать его, будто он боялся заснуть и обнаружить утром, что Грейвз куда-то исчез.
Потом они целовались, и довольно часто дело кончалось тем, что Персивалю приходилось шептать очищающее заклинание, чтобы высушить пятна спермы на пижаме и одеяле Криденса.
Применить его к своей одежде не довелось ни разу. По необъяснимой причине Криденс оказался настолько впечатлён первым опытом, что каждый раз торопился слизать с пальцев сперму Грейвза, словно это было для него главным удовольствием. Вдохновенно прикрыв глаза, он держал Персиваля за руку, по одному обсасывал пальцы и долго, едва ли не благоговейно вылизывал ладонь. Глубоко и расслабленно вздыхал после и засыпал быстро, с тихой улыбкой, которая оставалась на губах даже во сне.
Грейвз удивлялся, что его самого не тянет продвигаться дальше невинных ласк. Каждый раз они целовались подолгу, и он откровенно наслаждался тем, как Криденс учится отвечать. Любой приглушённый стон Персиваля был для него похвалой, и он смелел настолько, что сам прикасался к нему — клал ладонь на колено, тянулся обнять за шею, привлекая к себе. Однажды робко провёл пальцами по коротким волосам на затылке — Грейвз застонал ему в рот от неожиданной ласки, Криденс изумлённо ахнул в ответ, распахнул глаза и едва не рассмеялся от счастья.
Кроме как для вечерних разговоров и поцелуев, Персиваль не переступал порог его комнаты, всегда оставаясь за дверью. Вряд ли Криденс понимал, почему это происходит. Может быть, стоило сказать ему: «Я не войду к тебе без приглашения», но Грейвзу казалось, что в данном случае поступки действеннее слов. Даже если Криденс не знал, что имеет право на приватность — достаточно было того, что это знал Грейвз.
— Тебе нравится книга? — спросил Персиваль.
— Очень, — мягко улыбнулся тот. — Картинки такие… живые.
— Ты любишь читать?
— Мэри Лу заставляла нас читать вслух нравоучительные истории, — тот опустил глаза, склонил голову к плечу. — О том, как добродетель спасается, а порок низвергается в ад и терпит ужасные муки.
— Понятно, — сказал Грейвз, поджав губы. — В кабинете, где мы занимаемся, есть книжный шкаф.
— Я видел, сэр, — кивнул тот.
Грейвз сунул руку в карман, нащупал какую-то мелочь и вызвал в памяти заклинание трансфигурации. Ему страшно хотелось сказать — «Криденс, мальчик мой, если ты любишь читать, я отведу тебя во «Флориш и Блоттс», и мы потратим весь день, выбирая то, что тебе понравится». Вместо этого он вытащил руку из кармана, разжал кулак и левитировал на страницы Истории магии маленький ключ на цепочке.
— Я разрешаю тебе брать книги с первой полки, — сказал он.
— Спасибо, сэр, — Криденс радостно улыбнулся.
Пока ещё ему нужны были ограничения, надуманные, нелепые ограничения. Он не мог понять, что такое «можно всё, кроме того, что нельзя». Он понимал лишь «нельзя всё, кроме того, что можно». Можно смеяться, можно брать новые книги, можно брать со стола, что хочется, можно разговаривать за едой, можно учиться магии, можно целоваться, можно трогать себя «там», можно задавать вопросы, можно хотеть, можно играть, можно шутить, можно просить… Грейвз добавлял всё новые и новые «можно» и каждый раз изумлялся тому, сколько же их потребуется ещё.
Но, похоже, не с каждым вопросом Криденс готов был прийти к нему. Мешал страх или… гордость. Ну конечно же. Он не хочет показаться глупым или невежественным. Ладно… значит, ему предстоит ещё один урок.
Криденс обычно держал дверь своей комнаты приоткрытой — Грейвз обычно рассматривал это как приглашение.
— Криденс, — он постучал костяшками пальцев по косяку. — Ты не занят?
— Нет, сэр, — отозвался тот.
Он сидел на кровати, привалившись спиной к стене и подобрав колени, читал Историю магии. Толстый фолиант казался удивительно уместным у него в руках. Грейвз поджал губы и подумал, что и этого о Криденсе тоже не знает. Любит ли он читать? Что он читал раньше? Библию можно было не упоминать, но было ли что-то кроме неё? Сказки? Приключения?
Грейвз велел Криденсу читать по одной главе после каждого занятия, а потом пересказывать, что запомнил. Судя по всему, сейчас он уже забежал вперёд страниц на пятьдесят. Из интереса или от скуки?
Грейвз прислонился плечом к косяку. Он не переступал порог комнаты без приглашения — только по вечерам, заходя поцеловать мальчика перед сном. Тот всегда ждал его, уже лёжа в постели, не сводя глаз с открытой двери. Они разговаривали о событиях дня, которые в основном были не очень значительными и касались бытовых мелочей, шахмат или магии.
Порой Криденс буквально засыпал его вопросами. Высунув руку из-под одеяла, он держал Грейвза за палец, робко и настойчиво одновременно, и смотрел огромными чёрными глазищами, любопытный, как та пресловутая кошка. Иногда Грейвзу казалось, что Криденс намеренно копит вопросы, чтобы вечером подольше не отпускать его, будто он боялся заснуть и обнаружить утром, что Грейвз куда-то исчез.
Потом они целовались, и довольно часто дело кончалось тем, что Персивалю приходилось шептать очищающее заклинание, чтобы высушить пятна спермы на пижаме и одеяле Криденса.
Применить его к своей одежде не довелось ни разу. По необъяснимой причине Криденс оказался настолько впечатлён первым опытом, что каждый раз торопился слизать с пальцев сперму Грейвза, словно это было для него главным удовольствием. Вдохновенно прикрыв глаза, он держал Персиваля за руку, по одному обсасывал пальцы и долго, едва ли не благоговейно вылизывал ладонь. Глубоко и расслабленно вздыхал после и засыпал быстро, с тихой улыбкой, которая оставалась на губах даже во сне.
Грейвз удивлялся, что его самого не тянет продвигаться дальше невинных ласк. Каждый раз они целовались подолгу, и он откровенно наслаждался тем, как Криденс учится отвечать. Любой приглушённый стон Персиваля был для него похвалой, и он смелел настолько, что сам прикасался к нему — клал ладонь на колено, тянулся обнять за шею, привлекая к себе. Однажды робко провёл пальцами по коротким волосам на затылке — Грейвз застонал ему в рот от неожиданной ласки, Криденс изумлённо ахнул в ответ, распахнул глаза и едва не рассмеялся от счастья.
Кроме как для вечерних разговоров и поцелуев, Персиваль не переступал порог его комнаты, всегда оставаясь за дверью. Вряд ли Криденс понимал, почему это происходит. Может быть, стоило сказать ему: «Я не войду к тебе без приглашения», но Грейвзу казалось, что в данном случае поступки действеннее слов. Даже если Криденс не знал, что имеет право на приватность — достаточно было того, что это знал Грейвз.
— Тебе нравится книга? — спросил Персиваль.
— Очень, — мягко улыбнулся тот. — Картинки такие… живые.
— Ты любишь читать?
— Мэри Лу заставляла нас читать вслух нравоучительные истории, — тот опустил глаза, склонил голову к плечу. — О том, как добродетель спасается, а порок низвергается в ад и терпит ужасные муки.
— Понятно, — сказал Грейвз, поджав губы. — В кабинете, где мы занимаемся, есть книжный шкаф.
— Я видел, сэр, — кивнул тот.
Грейвз сунул руку в карман, нащупал какую-то мелочь и вызвал в памяти заклинание трансфигурации. Ему страшно хотелось сказать — «Криденс, мальчик мой, если ты любишь читать, я отведу тебя во «Флориш и Блоттс», и мы потратим весь день, выбирая то, что тебе понравится». Вместо этого он вытащил руку из кармана, разжал кулак и левитировал на страницы Истории магии маленький ключ на цепочке.
— Я разрешаю тебе брать книги с первой полки, — сказал он.
— Спасибо, сэр, — Криденс радостно улыбнулся.
Пока ещё ему нужны были ограничения, надуманные, нелепые ограничения. Он не мог понять, что такое «можно всё, кроме того, что нельзя». Он понимал лишь «нельзя всё, кроме того, что можно». Можно смеяться, можно брать новые книги, можно брать со стола, что хочется, можно разговаривать за едой, можно учиться магии, можно целоваться, можно трогать себя «там», можно задавать вопросы, можно хотеть, можно играть, можно шутить, можно просить… Грейвз добавлял всё новые и новые «можно» и каждый раз изумлялся тому, сколько же их потребуется ещё.
Страница
2 из 8
2 из 8
