Мое единственное спасение в твоей любви

Чтобы уничтожить в себе одиночество. (Mello)

Он снова уходит, а дверь в твою комнату неприятно скрипит, словно царапая твое сердце. Не знаешь, в который уже раз. В пятый или шестой. А возможно эта цифра перевалила за десяток, просто уже и не вспомнишь.

Он приходит к тебе нерегулярно, только когда ему понадобится. Когда ему понадобишься именно ты. Ты знала, что таких девчонок на ночь как ты — у него десятки, и каждая искренне верит, что любит он только её одну. Но ты знала с самого начала, и почему-то не была против. После подобного ощущения предательства любовь как-то сама отказалась зарождаться, что было тебе только на руку. Да, он был хорош, чертовски хорош! Как в постели, так и просто в жизни, от одного взгляда на него ты испытывала невероятное возбуждение, словно в первый раз. Словно девочка, впервые увидевшая обнаженным понравившегося мальчика.

Но не теперь. Теперь все иначе.

Вы не виделись уже месяц, но только потому, что он был чем-то занят, а не потому, что ты перестала быть ему интересной. Уходя, он прошептал тебе на ухо, что тебе придется отдуваться на все время вашей разлуки. Что он будет требовать, а ты должна давать.

Мерзко. Только сейчас ты поняла, как все это мерзко.

Ты не любила его и была уверена, что он не любит тебя.

А на следующей день тебя вырвало прямо с утра. Ты не отравилась. И это не на нервной почве.

Ты была беременна. От него. Тест показал три недели, и в зеркале тебе (показалось), что плоский живот внизу немного округлился.

Сообщать ты не стала, да и как точно с ним связаться — ни телефона, ни электронной почты — ты ничего не знала. Когда ему было нужно, он звонил сам с засекреченного номера и приходил.

Поначалу к тебе закрадывались мысли об аборте, но вбивая в поисковике ближайшие клиники с такой специализацией, ты расплакалась. Ребенок не виноват, что его отец такой человек. Никто не виноват, что так вышло. Никто ли?

Аппетит совсем пропал, ты перестала спать и в целом выглядела, как воскреснувший мертвец. Ты могла упасть в обморок, могла бежать к унитазу, но вместо этого сжиматься в болезненных спазмах, ибо желудок был абсолютно пуст.

Ты была молода, не справилась бы с ребенком совершенно одна, без помощи, без денег. Когда ты была нужна ему, как очередная подстилка, тебя обеспечивали. У тебя были лучшие номера в гостиницах, дорогие шмотки, вкусная еда и терпкие вина. Но сейчас? Ты располнеешь, станешь почти не дееспособной, что уж так про постель заикаться. Каждый раз ты плакала, зная, что выхода нет. Но с другой стороны эти мысли подталкивали тебя к чему-то, и ты хотя бы могла перехватить кусочек хлеба, чтобы утолить лютый голод. А потом ты задумывалась, кого хочешь больше — мальчика или девочку? Как назовешь, как будешь ухаживать за маленьким ребенком, как будешь укладывать его спать и петь на ночь колыбельные, которые, словно отпечаток, остались в твоей памяти.

Он не пришел ни через месяц, ни через два. Трехмесячный эмбрион — еще не человек, но мысли о том, что ты можешь убить и его, и себя, мучала тебя больше всего. Ты ломалась изнутри, износилась, словно нелюбимая вещь. Тебя вышвырнули с работы, на которую ты устроилась совсем недавно. Видите ли, тот факт, что ты свалилась в обморок, уронив подносы для vip-столика, серьезно подпортил репутацию кафе. Теперь ты осталась совсем без средств существования. Ты была почти уверена, что он уже со всем разобрался, просто забыл про тебя. Или упорно пытался забыть.

Ты уже искренне ждала его. Пусть ты опять будешь чувствовать себя мерзко, все-таки все расскажешь ему. Найдешь в себе силы. Плевать, что он ответит. Пусть даже даст тебе денег на аборт, потратишь ты их на воспитание будущего ребенка. А потом скажешь малышу, что его отец моряк дальнего плавания или летчик. Стандартно, но лучше, чем на самом деле.

Прости, доченька (или сынок), но твой отец использовал меня, как последнюю шлюху, и оставил на произвол судьбы.

Ты смаковала тем моментом, когда признаешься в этом своему чаду. Конечно, стоит подождать более сознательного возраста, ведь не стоит калечить психику ребенку с малых лет.

Холодный ветер дует в твое раскалённое от гнева и слез лицо, развивает недлинные потускневшие волосы. Безусловно, тебе страшно. Почему именно ты должна это делать — сбрасываться из окна? Тем более, этаж пятый, лететь недолго, можешь и не умереть. А так только еще больше себе жизнь сломаешь — перелом позвоночника, чего хуже. Еще и ходить не сможешь. А дорогостоящие операции? Тебе только-только начало на еду хватать, а тут еще и это! А лекарства, а реабилитационный период!

Закрываешь окно и прислоняешься лбом к холодному стеклу. Бездумным взглядом осматриваешь пустынную улицу. Даже бездомные собаки перестали заглядывать на вашу улицу — одиночество скрасить некому.

В пелене запотевшего окна мелькнули две фары, резко потухли.