Добавить в моё избранное
43 мин, 53 сек 9134
— У него чёрные волосы, ужасная стрижка. Будто ему на голову надели горшок и срезали всё, что торчало. У него тёмные глаза… Вечно испуганные, если встретиться с ним взглядом. У него губы… — Грейвз вздохнул, — губы, как у Давида Микеланджело. Когда я смотрю на него издалека, как он стоит на улице, подняв плечи, в коротких брюках, тесном пиджаке и уродливой обуви, он кажется жалким и отталкивающим. Но если присмотреться…
Он коротко вдохнул, увёл взгляд на стену, на лохматые обои в широкую полосу с каким-то невнятным от сырости узором.
— Иногда я просто приходил, чтобы посмотреть на него, — сказал Грейвз. — Думал, что не стану подходить, не буду разговаривать. Я стоял на другой стороне улицы и смотрел, как он жмётся на вентиляционной решётке, откуда поднимается пар… У него не было пальто, и он грелся на ней, потому что оттуда шёл тёплый воздух от подземных поездов… Когда я понял это, я начал использовать Фоверус, чтобы ему было теплее. Он чувствовал это, поднимал взгляд и видел меня… Тогда я шёл к нему. Однажды…
— Мерлиновы ядра! — с ухмылкой сказал Гриндевальд. — Это так трогательно — заботиться о несчастном уродце. Я учту, что тебя можно разжалобить, Перси. Продолжай, — велел он, — так что случилось однажды?
— Однажды я не нашёл его на привычном месте, — сказал Грейвз. — Я подождал… Но он не появился. Я отправился его искать. Он оказался в переулке за церковью. Он сидел прямо на земле, скрючившись за штабелем ящиков, привалившись спиной к стене дома. Он спал, — тихо сказал Грейвз. — Я подошёл ближе, присел рядом на корточки. Он не проснулся… Его лицо было спокойным. Он тихо дышал, губы чуть приоткрылись. Тогда я впервые увидел, как он красив. Мне так хотелось поцеловать его… Но я боялся его потревожить. И я… — он укусил себя за губу.
— Я знаю, что ты сделал, — очень довольным тоном сказал Гриндевальд. — Ты наложил на него сонные чары и поцеловал.
— Нет, — глухо сказал Грейвз. — Я хотел этого до безумия. Я наклонился к нему так близко, что чувствовал его дыхание. Мне хотелось поцеловать его, пока он спит, и мне нравилось бояться, что он проснётся и обнаружит меня. Я смотрел на него и представлял, какие у него сейчас безвольные, мягкие губы. Думал: если я это сделаю, что он почувствует, когда проснётся? Сможет ли распознать мой вкус у себя во рту? Я отговаривал себя, но он всё спал… И я почти решился. Я встал перед ним на колени… — тихо сказал Грейвз, — и тогда он открыл глаза.
— Перси, чтоб тебя тролли взяли! — Гриндевальд с силой хлопнул ладонью по колену. — Я хотел сказку на ночь, а ты рассказываешь мне эротический триллер! Я чуть не взмок от напряжения! — он сердито блеснул глазами. — Так, ну ты поцеловал его или нет?
— Нет, — сказал Грейвз. — Он испугался, увидев меня. Шарахнулся, вскочил на ноги, чуть не упал… Я сказал, что увидел его здесь и подумал, что ему стало плохо или что на него напали… выдумал какой-то вздор, но он поверил. Он сказал, что ему нужно возвращаться к работе — раздавать прохожим листовки. И я позволил ему уйти…
— Что было потом? — требовательно спросил Гриндевальд.
— Я сразу вернулся домой, — сдавленно дыша, сказал Грейвз. — Я был возбуждён. Этот мальчик будил во мне слишком много желаний. В тот вечер, — с трудом произнёс он, — я начал о нём фантазировать.
— Стоя под душем? — заинтересованно спросил Гриндевальд.
— Нет. Сначала я пытался сдержаться, — сказал Грейвз. — Я зашёл в библиотеку. Хотел отвлечься, выбрать книгу на вечер… Потом я очнулся возле книжных полок. Я стоял, опираясь на них рукой, вторая была у меня в паху. Я гладил себя через брюки и представлял, что сейчас Криденс сидит здесь, у моих ног, что он спит, положив затылок на книжную полку, а я стою над ним и глажу свой член…
— Дальше, — потребовал Гриндевальд, блестя глазами и улыбаясь.
— Я отчётливо представил его… Его дыхание, ресницы, полуоткрытый рот… Я не мог больше сдерживаться, расстегнул ширинку и достал из белья член. Я дрочил прямо возле книжных полок, получилось торопливо, но удовольствие было таким… — Грейвз сглотнул, опуская глаза, — когда я представил, что кончаю ему на лицо, пока он спит, и капли спермы попадают ему на чёрные ресницы и брови, текут вдоль носа ко рту, и он машинально слизывает их с губ, не просыпаясь… — Грейвз вздохнул, покачнувшись на стуле, — я кончил так, что врезался лбом в чёртовы полки и рассадил себе бровь. Я выжимал из себя сперму и чувствовал, как кровь тянется по щеке и капает на рубашку…
— Да ты страстная натура, Перси, — усмехнулся тот. — И что, даже шрам остался? На брови?
— Нет, — коротко ответил Грейвз. — Я его залечил.
— Зря, тебе бы пошло, — сказал Гриндевальд. — говорил бы всем, что получил в бою. В бою с собственными страстями, — он усмехнулся, — конечно, не уточняя, что ты его позорно проиграл. Ладно, давай вернёмся к делам. Я нашёл список твоих агентов в Германии.
Он коротко вдохнул, увёл взгляд на стену, на лохматые обои в широкую полосу с каким-то невнятным от сырости узором.
— Иногда я просто приходил, чтобы посмотреть на него, — сказал Грейвз. — Думал, что не стану подходить, не буду разговаривать. Я стоял на другой стороне улицы и смотрел, как он жмётся на вентиляционной решётке, откуда поднимается пар… У него не было пальто, и он грелся на ней, потому что оттуда шёл тёплый воздух от подземных поездов… Когда я понял это, я начал использовать Фоверус, чтобы ему было теплее. Он чувствовал это, поднимал взгляд и видел меня… Тогда я шёл к нему. Однажды…
— Мерлиновы ядра! — с ухмылкой сказал Гриндевальд. — Это так трогательно — заботиться о несчастном уродце. Я учту, что тебя можно разжалобить, Перси. Продолжай, — велел он, — так что случилось однажды?
— Однажды я не нашёл его на привычном месте, — сказал Грейвз. — Я подождал… Но он не появился. Я отправился его искать. Он оказался в переулке за церковью. Он сидел прямо на земле, скрючившись за штабелем ящиков, привалившись спиной к стене дома. Он спал, — тихо сказал Грейвз. — Я подошёл ближе, присел рядом на корточки. Он не проснулся… Его лицо было спокойным. Он тихо дышал, губы чуть приоткрылись. Тогда я впервые увидел, как он красив. Мне так хотелось поцеловать его… Но я боялся его потревожить. И я… — он укусил себя за губу.
— Я знаю, что ты сделал, — очень довольным тоном сказал Гриндевальд. — Ты наложил на него сонные чары и поцеловал.
— Нет, — глухо сказал Грейвз. — Я хотел этого до безумия. Я наклонился к нему так близко, что чувствовал его дыхание. Мне хотелось поцеловать его, пока он спит, и мне нравилось бояться, что он проснётся и обнаружит меня. Я смотрел на него и представлял, какие у него сейчас безвольные, мягкие губы. Думал: если я это сделаю, что он почувствует, когда проснётся? Сможет ли распознать мой вкус у себя во рту? Я отговаривал себя, но он всё спал… И я почти решился. Я встал перед ним на колени… — тихо сказал Грейвз, — и тогда он открыл глаза.
— Перси, чтоб тебя тролли взяли! — Гриндевальд с силой хлопнул ладонью по колену. — Я хотел сказку на ночь, а ты рассказываешь мне эротический триллер! Я чуть не взмок от напряжения! — он сердито блеснул глазами. — Так, ну ты поцеловал его или нет?
— Нет, — сказал Грейвз. — Он испугался, увидев меня. Шарахнулся, вскочил на ноги, чуть не упал… Я сказал, что увидел его здесь и подумал, что ему стало плохо или что на него напали… выдумал какой-то вздор, но он поверил. Он сказал, что ему нужно возвращаться к работе — раздавать прохожим листовки. И я позволил ему уйти…
— Что было потом? — требовательно спросил Гриндевальд.
— Я сразу вернулся домой, — сдавленно дыша, сказал Грейвз. — Я был возбуждён. Этот мальчик будил во мне слишком много желаний. В тот вечер, — с трудом произнёс он, — я начал о нём фантазировать.
— Стоя под душем? — заинтересованно спросил Гриндевальд.
— Нет. Сначала я пытался сдержаться, — сказал Грейвз. — Я зашёл в библиотеку. Хотел отвлечься, выбрать книгу на вечер… Потом я очнулся возле книжных полок. Я стоял, опираясь на них рукой, вторая была у меня в паху. Я гладил себя через брюки и представлял, что сейчас Криденс сидит здесь, у моих ног, что он спит, положив затылок на книжную полку, а я стою над ним и глажу свой член…
— Дальше, — потребовал Гриндевальд, блестя глазами и улыбаясь.
— Я отчётливо представил его… Его дыхание, ресницы, полуоткрытый рот… Я не мог больше сдерживаться, расстегнул ширинку и достал из белья член. Я дрочил прямо возле книжных полок, получилось торопливо, но удовольствие было таким… — Грейвз сглотнул, опуская глаза, — когда я представил, что кончаю ему на лицо, пока он спит, и капли спермы попадают ему на чёрные ресницы и брови, текут вдоль носа ко рту, и он машинально слизывает их с губ, не просыпаясь… — Грейвз вздохнул, покачнувшись на стуле, — я кончил так, что врезался лбом в чёртовы полки и рассадил себе бровь. Я выжимал из себя сперму и чувствовал, как кровь тянется по щеке и капает на рубашку…
— Да ты страстная натура, Перси, — усмехнулся тот. — И что, даже шрам остался? На брови?
— Нет, — коротко ответил Грейвз. — Я его залечил.
— Зря, тебе бы пошло, — сказал Гриндевальд. — говорил бы всем, что получил в бою. В бою с собственными страстями, — он усмехнулся, — конечно, не уточняя, что ты его позорно проиграл. Ладно, давай вернёмся к делам. Я нашёл список твоих агентов в Германии.
Страница
8 из 13
8 из 13
