Зимой, в 1987 году, в наш двор новые жильцы переехали, обычные такие: девчонка моего примерно возраста, Ольга, и мальчик у них лет пяти, — Андрей.
Добавить в моё избранное
5 мин, 29 сек 2556
С Ольгой мы сдружились не сразу.
После переезда младший братишка бегал с детворой, а Олька приглядывала за ним, но с нашей ватагой знакомиться не спешила. И я замечала, что она с братишкой как-то странно ведёт себя — отстраненно, раздражается по пустякам, кричит на него, а он милый такой мальчишка, любопытный… Ну, может, ей надоело с ним возиться всё время, может, ревнует к родителям, мало ли что.
На выходные и каникулы она пропадала, потом опять появлялась во дворе — и так примерно до весны.
Однажды я вышла гулять, а кроме Ольки и её брата во дворе никто не играл, я к ней и подсела. Спросила, как зовут, оказалось — тёзка. И всего на год меня старше. И тоже на пианино играла… Короче, много у нас общих тем было. Да и много ли надо в 12 лет для дружбы? Завязалось у нас общение. Потом она и сама ко мне подходила поболтать. Так незаметно и подружились. Оказалось, что на выходные и каникулы она уезжает к бабушке в другой район города. Дружили мы уже крепко: после школы сразу созванивались, везде вдвоем — и в магазин, и гулять. Её даже к нам на дачу отпускали с ночевкой.
Только была она порой странной. В квартиру к бабушке меня никогда не звала; если я и приезжала, то она меня ждала на остановке; гулять шли в парк, или сидели на детской площадке; однажды мне в туалет приспичило — так она очень неохотно пустила, но только я руки вымыла, так сразу на улицу пошли. И друзей у Ольки там тоже не было, а вроде бы выросла в том районе, в школу там ходила до четвёртого класса… Ну, многое странно было, только я внимание не сильно обращала на причуды.
Я не считала Ольку красавицей, — самая обычная девчонка, а мальчишки к ней липли всегда. Мы себя даже еще и врослыми не мнили, мне только 12 исполнилось, а Ольке скоро 13, как стал за ней Витька увиваться. Но не за косы дёргал, а взросло цветы дарил, звал гулять…
И стала она принимать ухаживания Витьки. За него всякое болтали, да и семья у него неблагополучная была, и сам страшненький, росту только большого. Что она в нём нашла — не знаю. Но в зоопарк с ним ходила, и в кино, и даже за братом в садик. Я уже обижаться начала, после того, как она из кино сама пришла, высказала ей своё «фи». Так она только на меня посмотрела как-то пришибленно, хмыкнула и опять уехала к бабушке.
Поссорившись мы вроде. Приезжал к ней туда Витька или нет, я не знала, но посреди летних каникул Витька вдруг взял и повесился… Шок! Пацану было всего 15 лет! Слухи разные поползли… Вот, решилась Ольке позвонить. Она трубку взяла сразу, слышу по голосу, что ревела. Спрашиваю: «Знаешь уже?». А она: «Случилось что-то страшное? Да? Кто умер?»
— Витька твой повесился! А ты с чего плачешь?
— Я ж ему говорила, а он дурак такой! — И дальше только плач в трубке.
Поехала я к ней, надо было мне выяснить, о чём она говорит, да и просто жалко её стало. В квартиру меня пустила, чай налила. Лицо даже не красное от слёз, а опухшее и бледное. С таким фейсом на остановку не пойдёшь и в парке сидеть тоже не станешь.
И вот на кухне, за чаем и конфетами, со слезами и всхлипами было рассказанно следующее:
— Пошли мы в кино с Витьком, на «Призрак в опере». Зашли в коридор, Витька там уселся в кресло. Я его тяну в зал, места по-светлому найти. А ему охота дождаться, пока свет погасят, и покурить. Потом, мол, сядем на свободные — не проблема. Свет погас, остались только «дежурные» лампочки над входами, мы сидим в темноте. Он закурил, оказалось, что травку курит. Я хотела возмутиться, в это время бабка-билетёрша в двери нарисовалась. Стала кричать: «Мальчики, тут не курят!» Я в ответ: «А мы не мальчики!» Она кричит: «Девочки, тут всё равно курить нельзя!» Тут Витька уже кричит: «А мы не девочки!»
Она уже, было, в нашу сторону двинула, да только вдруг закрестилась и обратно убежала. Я смотрю в ту сторону, куда бабка рванула, а Витька — в противоположную. И вдруг говорит: «Нифига себе, меня кроет!», — и хихикает, дурень.
Я туда посмотрела — пришёл, стоит под лампочкой, на меня смотрит… уже три года не приходил, думала, что и не придет. Я как увидела, что он там стоит, сразу Витьку за руку — и тащу к тому выходу, куда бабка сбежала. Ору, что кроет всех, его и бабка увидела. А Витька прямо к нему прёт… убежала я, а Витька остался там. Ты меня как раз тогда и встретила, я уехала сразу. А Витька потом звонил, извинялся, решил, что я из-за травки психанула. Я про того и спросить даже побоялась и запретила Витьке сюда приезжать, а вдруг — это уже не Витька? Значит, забрал, гад… Теперь можно пожить пару лет спокойно.
— КТО? Кто там стоял? Как забрал? Ты спятила?
— Он всегда за спиной ходит, я его чувствую, а когда вижу, то кто-то умирает. Так и папу он забрал. Когда папа уезжал на работу, я в окно смотрела, и тот в машине сидел, сзади, я его видела. Папа в гараже вечером задохнулся, нашли утром только, милиция сказала, что самоубийство, а неправда это!
После переезда младший братишка бегал с детворой, а Олька приглядывала за ним, но с нашей ватагой знакомиться не спешила. И я замечала, что она с братишкой как-то странно ведёт себя — отстраненно, раздражается по пустякам, кричит на него, а он милый такой мальчишка, любопытный… Ну, может, ей надоело с ним возиться всё время, может, ревнует к родителям, мало ли что.
На выходные и каникулы она пропадала, потом опять появлялась во дворе — и так примерно до весны.
Однажды я вышла гулять, а кроме Ольки и её брата во дворе никто не играл, я к ней и подсела. Спросила, как зовут, оказалось — тёзка. И всего на год меня старше. И тоже на пианино играла… Короче, много у нас общих тем было. Да и много ли надо в 12 лет для дружбы? Завязалось у нас общение. Потом она и сама ко мне подходила поболтать. Так незаметно и подружились. Оказалось, что на выходные и каникулы она уезжает к бабушке в другой район города. Дружили мы уже крепко: после школы сразу созванивались, везде вдвоем — и в магазин, и гулять. Её даже к нам на дачу отпускали с ночевкой.
Только была она порой странной. В квартиру к бабушке меня никогда не звала; если я и приезжала, то она меня ждала на остановке; гулять шли в парк, или сидели на детской площадке; однажды мне в туалет приспичило — так она очень неохотно пустила, но только я руки вымыла, так сразу на улицу пошли. И друзей у Ольки там тоже не было, а вроде бы выросла в том районе, в школу там ходила до четвёртого класса… Ну, многое странно было, только я внимание не сильно обращала на причуды.
Я не считала Ольку красавицей, — самая обычная девчонка, а мальчишки к ней липли всегда. Мы себя даже еще и врослыми не мнили, мне только 12 исполнилось, а Ольке скоро 13, как стал за ней Витька увиваться. Но не за косы дёргал, а взросло цветы дарил, звал гулять…
И стала она принимать ухаживания Витьки. За него всякое болтали, да и семья у него неблагополучная была, и сам страшненький, росту только большого. Что она в нём нашла — не знаю. Но в зоопарк с ним ходила, и в кино, и даже за братом в садик. Я уже обижаться начала, после того, как она из кино сама пришла, высказала ей своё «фи». Так она только на меня посмотрела как-то пришибленно, хмыкнула и опять уехала к бабушке.
Поссорившись мы вроде. Приезжал к ней туда Витька или нет, я не знала, но посреди летних каникул Витька вдруг взял и повесился… Шок! Пацану было всего 15 лет! Слухи разные поползли… Вот, решилась Ольке позвонить. Она трубку взяла сразу, слышу по голосу, что ревела. Спрашиваю: «Знаешь уже?». А она: «Случилось что-то страшное? Да? Кто умер?»
— Витька твой повесился! А ты с чего плачешь?
— Я ж ему говорила, а он дурак такой! — И дальше только плач в трубке.
Поехала я к ней, надо было мне выяснить, о чём она говорит, да и просто жалко её стало. В квартиру меня пустила, чай налила. Лицо даже не красное от слёз, а опухшее и бледное. С таким фейсом на остановку не пойдёшь и в парке сидеть тоже не станешь.
И вот на кухне, за чаем и конфетами, со слезами и всхлипами было рассказанно следующее:
— Пошли мы в кино с Витьком, на «Призрак в опере». Зашли в коридор, Витька там уселся в кресло. Я его тяну в зал, места по-светлому найти. А ему охота дождаться, пока свет погасят, и покурить. Потом, мол, сядем на свободные — не проблема. Свет погас, остались только «дежурные» лампочки над входами, мы сидим в темноте. Он закурил, оказалось, что травку курит. Я хотела возмутиться, в это время бабка-билетёрша в двери нарисовалась. Стала кричать: «Мальчики, тут не курят!» Я в ответ: «А мы не мальчики!» Она кричит: «Девочки, тут всё равно курить нельзя!» Тут Витька уже кричит: «А мы не девочки!»
Она уже, было, в нашу сторону двинула, да только вдруг закрестилась и обратно убежала. Я смотрю в ту сторону, куда бабка рванула, а Витька — в противоположную. И вдруг говорит: «Нифига себе, меня кроет!», — и хихикает, дурень.
Я туда посмотрела — пришёл, стоит под лампочкой, на меня смотрит… уже три года не приходил, думала, что и не придет. Я как увидела, что он там стоит, сразу Витьку за руку — и тащу к тому выходу, куда бабка сбежала. Ору, что кроет всех, его и бабка увидела. А Витька прямо к нему прёт… убежала я, а Витька остался там. Ты меня как раз тогда и встретила, я уехала сразу. А Витька потом звонил, извинялся, решил, что я из-за травки психанула. Я про того и спросить даже побоялась и запретила Витьке сюда приезжать, а вдруг — это уже не Витька? Значит, забрал, гад… Теперь можно пожить пару лет спокойно.
— КТО? Кто там стоял? Как забрал? Ты спятила?
— Он всегда за спиной ходит, я его чувствую, а когда вижу, то кто-то умирает. Так и папу он забрал. Когда папа уезжал на работу, я в окно смотрела, и тот в машине сидел, сзади, я его видела. Папа в гараже вечером задохнулся, нашли утром только, милиция сказала, что самоубийство, а неправда это!
