Фандом: Ориджиналы. — Ах Луи, — Грач усмехнулся устало, — это актеры на сцене могут себе позволить отдых в антракте. Те, кто работают за кулисами, не имеют права отдыхать. Им необходимо приготовить все, чтобы пьеса была сыграна по сценарию… И чтобы декорации не падали, как сегодня, и не били действующих лиц по голове… и руке.
Добавить в моё избранное
10 мин, 41 сек 16249
Вечер выдался морозный. Звезд не было видно из-за густой молочной пелены облаков. Вместо луны светилось какое-то мутное и расплывшееся пятно. На Праценские высоты пала ночная тень. Ветер гонял клубы тумана в траве и вихрями взбивал его, накрывая французские пушки плотным одеялом. В шатре было холодно, и маршал Луи-Никола Даву кутался в шинель, сидя за столом. Напротив него, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, сидел Грач. Разведчик покачивал носком лакированного сапога и наблюдал за начальством из-под ресниц колючим взглядом строгих серых глаз. Даву был недоволен. Наполеон ослабил правый фланг, находившийся под его командованием, и маршал боялся, как бы оборону не прорвали.
Он надеялся, что Грач, рациональный и рассудительный, поддержит его и заставит императора вернуть в его распоряжение несколько корпусов, однако генштабист неожиданно встал на сторону Бонапарта. После короткой словесной перепалки Даву стало ясно, что через Грача на Наполеона повлиять не получится.
— Луи, ты зря тратишь время на волнения, — Грач вдруг сел ровно и облокотился на столешницу. — Наполеон действительно придумал гениальный план разгрома. Русской армией командует Александр, а Русский Сфинкс склонен опираться на мнение австрийских генералов. Мои источники сообщают, что план для союзных войск разработал австрийский фельдмаршал Вейротер, командир бездарный и самодовольный. Его основной идеей стало нанесение сильного удара по твоему расположению…
— И поэтому решено было окончательно обескровить меня? — Даву скрестил руки на груди и сморщился. — Чтобы наверняка?
— Именно, — Грач кивнул, — именно, Луи. Чтобы наверняка. Ты ведь слышал основную стратегию: заманить русских и австрийцев на Парценские высоты, а после скинуть оттуда, прорвать их центр и пробиться в тыл. Между прочим, мог бы и порадоваться: тебе доверили самую главную часть.
— Мне доверили самоубийство, — Даву прикрыл глаза рукой. — И как же мне это делать с ошметками моих корпусов?
— Полагаю, все не так плачевно, — Грач пожал плечами. — Когда я проезжал биваки, мне показалось, что у тебя весьма много людей и они не похожи на остатки армии.
— Они будут похожи на остатки завтра, — Даву хмыкнул, поднялся и начал расхаживать по шатру.
— Не будут, — Грач усмехнулся, наблюдая за ним. — Сядь… Что ты мечешься?
— Не сяду, — огрызнулся маршал, — надоели вы мне все. Что за цирк с отводом части войск за ручей?
— Луи, ну ты же стратег! Чтобы неожиданно атаковать неприятеля и произвести психологическую атаку: никто не видел, что часть войск отведена, а значит велик шанс, что их примут за новые силы.
Даву кивнул. Пожалуй, это было единственным, что он одобрил. Все остальное в плане Наполеона казалось совершенно абсурдным. Грач же не объяснял до конца, все ходил вокруг да около, насмехался, щурился, но не говорил, как бы маршал на него не давил.
— Не беспокойся. Штурму Парцена помешает Мюрат…
— О, ну конечно. Это повод не для беспокойства, а повод для паники, — Даву передернул плечами.
— Луи, ты можешь ненавидеть Иоахима, но нельзя же все взвалить на твои плечи. Это общее правило.
— Значит, оно исходит не от слова «правильно».
Грач рассмеялся тихо, сощурившись.
— Смейся-смейся, — Даву сел обратно за стол и тоскливо подпер голову кулаком. — Все это напоминает мне дешевый водевиль.
— Луи, ты обиделся на императора за то, что он проигнорировал все твои предложения? — Грач снял улыбку и вздохнул.
— Я обиделся не на это, а на его подачку в виде денег, — отрезал Даву, сверкнув глазами.
— Остынь, — Грач потянулся сонно, — и ложись спать. Уже совсем ночь… Я буду на левом фланге. Когда придет время, я дам тебе знать.
— У меня складывается ощущение, что я не маршал, а какой-нибудь простенький капитан, и что ты из генералов разведки, ушел в адъютанты Бонапарта, — Даву нахмурился.
— Это ревность? — Грач снова рассмеялся. — В адъютанты не записывался. На левом фланге удобнее. Все донесения сейчас получает император, а мне, знаешь ли, интересно, что там ему наговорит Савари. Честно говоря, он мне здорово мешает…
— Боишься за свое место? — Даву окинул Грача оценивающим взглядом. — Не стоит. Савари педантичный, исполнительный, покорный и искусный, но слишком наивный и с делами, где надо думать самому, не справится.
Грач в ответ слегка улыбнулся, искренне и тепло, стальной холод в глазах растаял и преобразил его в юношу, с которым Даву учился вместе в Бриенской военной школе. Как давно это было!
— Доброй ночи, Луи, — Грач коротко кивнул и поспешил прочь. Он опаздывал.
— Доброй, — Даву чуть не добавил «Эдмонд», проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Как развела их жизнь! Пожалуй, из Грача вышел бы хороший маршал, если бы он не выбрал путь разведчика…
Погода поспособствовала победе французского оружия.
Он надеялся, что Грач, рациональный и рассудительный, поддержит его и заставит императора вернуть в его распоряжение несколько корпусов, однако генштабист неожиданно встал на сторону Бонапарта. После короткой словесной перепалки Даву стало ясно, что через Грача на Наполеона повлиять не получится.
— Луи, ты зря тратишь время на волнения, — Грач вдруг сел ровно и облокотился на столешницу. — Наполеон действительно придумал гениальный план разгрома. Русской армией командует Александр, а Русский Сфинкс склонен опираться на мнение австрийских генералов. Мои источники сообщают, что план для союзных войск разработал австрийский фельдмаршал Вейротер, командир бездарный и самодовольный. Его основной идеей стало нанесение сильного удара по твоему расположению…
— И поэтому решено было окончательно обескровить меня? — Даву скрестил руки на груди и сморщился. — Чтобы наверняка?
— Именно, — Грач кивнул, — именно, Луи. Чтобы наверняка. Ты ведь слышал основную стратегию: заманить русских и австрийцев на Парценские высоты, а после скинуть оттуда, прорвать их центр и пробиться в тыл. Между прочим, мог бы и порадоваться: тебе доверили самую главную часть.
— Мне доверили самоубийство, — Даву прикрыл глаза рукой. — И как же мне это делать с ошметками моих корпусов?
— Полагаю, все не так плачевно, — Грач пожал плечами. — Когда я проезжал биваки, мне показалось, что у тебя весьма много людей и они не похожи на остатки армии.
— Они будут похожи на остатки завтра, — Даву хмыкнул, поднялся и начал расхаживать по шатру.
— Не будут, — Грач усмехнулся, наблюдая за ним. — Сядь… Что ты мечешься?
— Не сяду, — огрызнулся маршал, — надоели вы мне все. Что за цирк с отводом части войск за ручей?
— Луи, ну ты же стратег! Чтобы неожиданно атаковать неприятеля и произвести психологическую атаку: никто не видел, что часть войск отведена, а значит велик шанс, что их примут за новые силы.
Даву кивнул. Пожалуй, это было единственным, что он одобрил. Все остальное в плане Наполеона казалось совершенно абсурдным. Грач же не объяснял до конца, все ходил вокруг да около, насмехался, щурился, но не говорил, как бы маршал на него не давил.
— Не беспокойся. Штурму Парцена помешает Мюрат…
— О, ну конечно. Это повод не для беспокойства, а повод для паники, — Даву передернул плечами.
— Луи, ты можешь ненавидеть Иоахима, но нельзя же все взвалить на твои плечи. Это общее правило.
— Значит, оно исходит не от слова «правильно».
Грач рассмеялся тихо, сощурившись.
— Смейся-смейся, — Даву сел обратно за стол и тоскливо подпер голову кулаком. — Все это напоминает мне дешевый водевиль.
— Луи, ты обиделся на императора за то, что он проигнорировал все твои предложения? — Грач снял улыбку и вздохнул.
— Я обиделся не на это, а на его подачку в виде денег, — отрезал Даву, сверкнув глазами.
— Остынь, — Грач потянулся сонно, — и ложись спать. Уже совсем ночь… Я буду на левом фланге. Когда придет время, я дам тебе знать.
— У меня складывается ощущение, что я не маршал, а какой-нибудь простенький капитан, и что ты из генералов разведки, ушел в адъютанты Бонапарта, — Даву нахмурился.
— Это ревность? — Грач снова рассмеялся. — В адъютанты не записывался. На левом фланге удобнее. Все донесения сейчас получает император, а мне, знаешь ли, интересно, что там ему наговорит Савари. Честно говоря, он мне здорово мешает…
— Боишься за свое место? — Даву окинул Грача оценивающим взглядом. — Не стоит. Савари педантичный, исполнительный, покорный и искусный, но слишком наивный и с делами, где надо думать самому, не справится.
Грач в ответ слегка улыбнулся, искренне и тепло, стальной холод в глазах растаял и преобразил его в юношу, с которым Даву учился вместе в Бриенской военной школе. Как давно это было!
— Доброй ночи, Луи, — Грач коротко кивнул и поспешил прочь. Он опаздывал.
— Доброй, — Даву чуть не добавил «Эдмонд», проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Как развела их жизнь! Пожалуй, из Грача вышел бы хороший маршал, если бы он не выбрал путь разведчика…
Погода поспособствовала победе французского оружия.
