Бунин Иван Алексееви

Бунин любил жизнь со всеми ее плотскими (в высоком смысле) прелестями. Писатель Борис Зайцев вспоминает о том, как в 30-е годы в Грассе, отдыхая у моря, Бунин «засучивает совсем рукава рубашки. — Вот она, рука. Видишь? Кожа чистая, никаких жил. А сгниет, братец ты мой, сгниет… Ничего не поделаешь. И на руку свою смотрит с сожалением. Тоска во взоре. Жалко ему, но покорности нет, не в его характере. Хватает камешек, запускает в море — ловко скользит галька эта по поверхности, но пущена протестующе. Ответ кому-то. «Не могу принять, что прахом стану, не могу! Не вмещаю». Он и действительно не принимал изнутри: головой знал, что с рукой этой будет, душой же не принимал».

2 мая 1953 года Бунин сделал последнюю запись в своем дневнике: «Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое очень малое время меня не будет — и дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны… И я только тупо, умом стараюсь изумиться, устрашиться!».

Прошло полгода — и Бунина не стало. Он умер тихо и спокойно, во сне. Случилось это в ночь с 7 на 8 ноября 1953 года, через два часа после полуночи. На его постели лежал потрепанный том романа Толстого «Воскресение».