Утром в постели моей

Криденс облизал пересохшие губы, сел на край постели и положил руки на колени. Он не выглядел ни смущённым, ни растерянным, ни напуганным — но его волнение чувствовалось лёгким привкусом озона и чёрного дыма в воздухе. Грейвз подошёл к нему вплотную, положил руки на плечи.

— Я хочу научить тебя доставлять мне самое большое удовольствие, — сказал он.

Криденс поднял к нему лицо, ничего не ответив — они оба знали, что ответ и так ясен. Криденс мечтал научиться.

— Это не навык тела, — сказал Грейвз, поглаживая его по плечам и по шее. — Его ты освоишь быстро. Это умение раскрываться для меня целиком. Впускать меня не только в твоё тело, но ещё глубже… — он прикоснулся к его груди. — Ты понимаешь меня?

— Да, — тихо сказал Криденс, глядя ему в лицо обманчиво спокойными глазами, на дне которых клубилась тьма.

Грейвз одной рукой расстегнул его жилет, стянул с плеч. Криденс подался вперёд, выскальзывая из него, но остался сидеть на месте. Грейвз за локоть поднял его на ноги, не расстёгивая, спустил вниз подтяжки.

— Сколь еще долго украдкой мы будем с тобой целоваться,

Тайные знаки любви взором друг другу дарить? — негромко сказал он, развязывая ему галстук и с шелестом вытягивая его из-под воротника. Криденс тихо вздохнул, расправив плечи. Грейвз взялся за пуговицы рубашки, по одной, не торопясь, выталкивая их из петель. Правая рука подводила его, но он уже приноровился действовать левой. Криденс стоял ровно, опустив глаза, сдержанно дышал. Беглая улыбка то появлялась, то исчезала у него на губах, словно дрожащий огонёк.

Грейвз развёл полы рубашки в стороны, прикоснулся к его груди ладонями, погладил по рёбрам, обвёл большими пальцами соски — те напряглись от прикосновения. Криденс вдохнул, сжал губами улыбку. Он уже знал, что Грейвзу важен каждый его ответ, даже самый слабый, и позволял телу реагировать так, как оно желало само, не прячась.

Грейвз спустил рубашку с его плеч, прогладил ключицы и мышцы. Расстегнул ему брюки, подцепил пальцами вместе с бельём и стянул вниз. Присев на корточки, крепко взял за щиколотку, снял с Криденса обувь и носки. Хлопнул ладонью по икре, чтобы тот вышагнул из брюк.

— Развяжи мой галстук, — велел он, поднявшись, и заметил, как у Криденса вздрогнул член, отзываясь на приказ возбуждением.

Прикусив губу, Криденс распутал шёлковый узел — медленно, растягивая удовольствие. Развязал и оставил лежать на шее, тайком улыбнувшись, будто это было верхом бесстыдства.

— Жилет, — скомандовал Грейвз, вложив руки в карманы, и Криденс явственно покраснел — хотя в полумраке спальни это скорее угадывалось, чем было отчётливо видно. От волнения пуговицы скользили у него в пальцах, но Грейвз не помогал. С каждым мгновением промедления Криденс краснел всё сильнее, член у него поднимался всё выше, пока не коснулся головкой брюк Грейвза. Криденс на секунду закрыл глаза, пошатнулся и расстегнул последнюю пуговицу с коротким выдохом.

— Сними, — подсказал Грейвз, когда Криденс замер, вцепившись кулаками в края чёрного жилета. Переведя дыхание, тот снял его с Грейвза, качнувшись ближе, и выронил на пол, случайно разжав пальцы.

— Пожалуйста, сэр, — хрипло прошептал он, положив горячие ладони ему на грудь, — можно ещё?

— Что ты хочешь ещё? — тихо спросил Грейвз, пристально глядя ему в лицо.

— Ру… рубашку, — выдохнул тот, короткими ногтями легонько царапнув в грудь.

— Можешь расстегнуть у ворота, — разрешил тот. — На одну пуговицу.

— Можно на две?

— На одну, — твёрдо сказал Грейвз.

Криденс скользнул ладонями выше, к плечам. Заметно сглотнул, взявшись за твёрдый воротничок и коснувшись пальцами шеи. Грейвз немного поднял подбородок.

— Сколь еще тешиться долго одними словами придется,

Изо дня в день промедлять в том, что уже решено? — негромко проговорил он, зная, что Криденс почувствует пальцами вибрацию горла. Криденс почувствовал, прерывисто вздохнул. Его член мягко ткнулся Грейвзу в пах упругой головкой. Персиваль смотрел ему в лицо, чуть щуря глаза.

— Криденс, — сказал он, и тот едва вздрогнул от голоса, который и чувствовал, и слышал. — Не возись. Если взялся — расстёгивай.

Тугая петля наконец поддалась, воротничок разошёлся в стороны. Криденс опустил руки, пересчитав пальцами оставшиеся пуговицы. Тонкая белая ткань отозвалась тихим шелестом. Криденс посмотрел на гладко зачёсанные волосы.

— Нет, — ответил Грейвз на незаданный вопрос. — Но если ты будешь стараться меня порадовать — они выбьются сами. Ты будешь знать, что это твоя заслуга.

— Да, сэр, — с предвкушением выдохнул тот, глаза у него зажглись. — Я хочу вас порадовать…

— Ложись, — сказал Грейвз.

Криденс сел на тёмно-синее, почти чёрное покрывало, прошитое серебряной нитью, сдвинулся в центр кровати. Машинально погладил его пальцами, опустился на спину, расставив руки.