Утром в постели моей

Криденс схватил его губами за небритый подбородок, вильнул бёдрами и явно почувствовал ответ — непроизвольно сощурился. Потёрся медленнее, проехавшись точно по паху, ухватил просыпающийся член через пижамные штаны. Грейвз улыбнулся ему с долей иронии: хорошо, поднял, а дальше что будешь делать?

Криденс, впрочем, прекрасно знал — что. Он сполз под одеяло с совершенно похабной улыбкой. Грейвз не стал его ни направлять, ни удерживать, только опустил руку ему на лицо, чтобы чувствовать, как натягиваются губы вокруг члена, и западают щёки. Он заводился постепенно. Криденс тоже не торопился. Закрыв глаза, Грейвз просто лежал на боку, плавно качался в восхитительно мягкий сосущий рот, и ни о чём не думал. Криденс поглаживал его вокруг и рядом, по ногам, животу и спине, забираясь под одежду, постанывал горлом, зная, как Грейвз это любит. Ему не пришлось ничего подсказывать — он всё уже знал, и как распознать приближение оргазма, и как насадиться поглубже, раскрывая рот. Персиваль кончил негромко, но блаженно расслабленно, скользя между мокрыми от слюны губами. Криденс вынырнул из-под одеяла красный от духоты, но донельзя довольный.

Грейвз обнял его, прижал голову к своей груди. Упёрся подбородком в макушку, так и не сказав ни слова. Расслабленная нега покинула его почти сразу. Казалось, время уплывало сквозь пальцы, и пока он ничего не делает, Гриндевальд набирает силу. Как будто Гриндевальд был каким-то яблоком, висящим на ветке и разбухающим от солнечных лучей.

Криденс что-то почувствовал, встревожился.

— Что-то случилось?

— Нет, мой хороший, — тихо сказал Грейвз. — Просто думал о том, что нужно делать дальше. Поговорим позже. Пока просто лежи.

— Вас что-то беспокоит, — пробормотал тот.

— Потом, Криденс, — повторил Грейвз, не открывая глаз. — Помолчи.

Тот недовольно вздохнул, прильнул к нему, но не успокоился.

— У вас сердце стучит… почему так быстро? — пробормотал он.

Потому что мне страшно за тебя, — подумал Грейвз, а вслух ответил:

— Криденс, ещё одно слово — и я вспомню, что ты боишься щекотки.

Несколько минут Криденс явственно боролся с искушением: сказать что-нибудь и проверить, выполнит ли Грейвз угрозу — или испугаться щекотки и промолчать. Грейвз лежал, ждал и ухмылялся. По ритму дыхания он знал, что тот ведёт внутри себя какой-то оживлённый диалог. Персивалю было страшно жаль, что этого нельзя услышать. Наверняка хохотал бы до слёз, если бы слышал.

Криденс сопел и сомневался долго, минут пять. Потом решился, на всякий случай плотно прижав локти к бокам:

— Вы не станете, — с робкой дерзостью заявил он. — Я вас тогда лягну… нечаянно.

— Это целых восемь слов, Криденс, — Грейвз, сдерживая хищную усмешку, провёл ладонью ему по спине от шеи до крестца. Криденс предсказуемо напрягся, затаил дыхание. Забравшись рукой под пижаму, Персиваль медленно прошагал кончиками пальцев обратно, от крестца до шеи, по твёрдым позвонкам.

— Совсем не щекотно, — нахально заявил Криденс, но локти к бокам прижал крепче.

— Сейчас будет, — пообещал Грейвз, отвлекая его скользящими кругами и волнами по спине.

— На самом деле вы не умеете щекота…

Криденс натурально взвизгнул и вырвался из объятий, когда Грейвз, незаметно подобравшись к боку, легонько тронул его ниже локтя в подреберье.

— На самом деле — умею, — сказал Грейвз, глядя на сердито сверкающего глазами Криденса.

— Я тоже умею, — с угрозой заявил тот.

Грейвз пожал плечами, изображая лицом сочувствие:

— Вот только я не боюсь.

Криденс недоверчиво насупился:

— Так не бывает.

— Проверь, — предложил Грейвз и даже перевернулся на спину, положив руки под голову. Криденс проверил тщательно, несколько раз, сунув руку под одеяло — и рёбра, и бока, и подмышки, и живот, обиженно расстраиваясь каждый раз, когда оказывалось, что Грейвз не реагирует ни на лёгкие касания, ни на сильные, ни на внезапные тычки пальцем. Персиваль только посмеивался, глядя в его разочарованное лицо. Потом пришлось как следует зацеловать мальчишку, чтобы тот перестал обижаться, и это задержало их в постели ещё минимум на полчаса.

— Ты нужен ему, и он придёт за тобой, — сказал Грейвз.

Они сидели в саду на старых качелях, подвешенных к раскидистой мощной липе. Скрестив вытянутые ноги, Грейвз тихонько покачивал широкую доску, отталкиваясь носком от земли. Мартовское солнце было ласковым. Финли копался неподалёку в кустах роз, вполголоса бормоча какую-то песенку. Криденс держал у груди Хоуп, она клевала его в подбородок и хлопала крылышками, напрашиваясь на внимание.

— Вы хотите его убить? — спросил Криденс.

— Очень хотел бы, — сказал Персиваль, прислоняясь плечом к канату, который держал качели. — Но мне выгоднее вернуться в Америку вместе с ним.