Дау

Маленькое доброе сердце невольно сжимается, он порывисто вдыхает, а чтобы Модест не подумал, что ему жалко юношу, дергает чистый лист и рвет его на кусочки. Пусть брат думает, что это рисунок не удался.

— … Дау бросилась к отцу, но Гардлон не смог помочь ей. Океан смыл город, и тогда Дау от горя бросилась в черные, как смола, воды. Океан успокоился. Он отступил, осчастливленный, забрав с собой свою добычу, он глухо урчал, как большая река, и что-то бормотал, как водопад. Но судьба приготовила Дау страшную участь. Она не погибла и не захлебнулась, а сделалась прекрасной феей. По сей день рыбаки и крестьяне в шторм выходят иногда на берег и всматриваются в волны. Они ищут фею Дау среди подводных камней, среди белых и желтых водорослей. Она иногда выходит на побережье и поет…

Эдмонда клонит в сон. Альбом падает из его рук с глухим стуком, а мальчик и не замечает этого. Модест, вздохнув, подхватывает брата на руки и несет в спальню, зная, что утром Эдмонд обязательно обидится и скажет, что он уже не маленький и нечего его на руках таскать.

В лесу морозно и холодно, даже щеки щиплет. Говорят, далеко в заснеженной России температура бывает и ниже.

— У нас так холодно потому, что море рядом, влажно, — объясняет Модест.

Эдмонд слушает его вполуха. Он оглаживает своего каурого пони по толстой шее и задумчиво смотрит вдаль. Он любит гулять вместе со старшим братом в лесу, когда рядом с ними никого нет. Модест всегда понимает, когда ему не хочется говорить, и замолкает, в отличие от отца, который обязательно интересуется: «Вы хоть иногда разговариваете, Эдмон?». Он знает, что сын не любит свое имя, но всегда обращается к нему именно французским вариантом.

Лошади шагают, мерно покачивая головами в такт. Копыта гулко ударяют по мерзлой земле, и кажется, что в воздухе стоит хрустальный звон. Эдмонд запрокидывает голову и смотрит в облака. Ему нравится суровая холодная красота природы Бретани. Черные, покрытые мхом камни, серое низкое небо над головой, седые ночные туманы — все это близко его душе.

Из-под копыт пони вылетает птица, лошадка, испуганно всхрапнув, закусывает удила и мчится куда-то вглубь леса, задрав голову. Эдмонд вцепляется в седло и судорожно пытается поймать вырванный из рук повод. Он успевает только услышать испуганный крик Модеста. Лес смыкается за ним, и вековые деревья поглощают все звуки.

Пони несется, поднимая тучи снега за собой. Он блестит алмазной пылью на тусклом солнце. Эдмонд прижимается к конской шее и обхватывает ее руками, пытаясь остановить обезумевшую от страха лошадь. Она всхрапывает, прыгает через поваленное дерево, копыта со странным звоном ударяются об землю, и лошадь заваливается на бок. Под деревом скопился лед, и подковы разъехались на нем. Эдмонд ударяется головой об корни дерева, тело против воли становится ватным. Сквозь гул в ушах он слышит, как пони несется прочь.

Туман рассеивается, и Эдмонд с удивлением видит, что уже темнеет. Он-то думал, прошло несколько секунд. Лес тих и мрачен. Он утопает в снежных заносах. Вокруг видны лишь темные голые стволы деревьев и зеленые лапы елок и сосен. Все остальное укутано белым. Зимний лес никому не позволит нарушать тишину.

Эдмонд встает, мелко трясясь от холода, и пытается найти следы своей лошади. Модест учил его летом, он смутно помнит, как это делается. Отпечатки копыт ведут еще дальше в лес. Мальчик от усталости и холода не додумывается идти в обратном направлении, он плетется, понуро глядя себе под ноги, кутаясь в черный редингот. Он уже потерял следы и идет просто потому, что холодно.

Солнце закатывается за горизонт, когда мальчик вдруг выходит из леса на побережье. Уставший, разбитый, он падает у камней и прислоняется к ним спиной. Во рту сухо-пресухо, и он рассасывает кусочки снега, утоляя жажду. От изнеможения глаза сами закрываются.

— Ворон, ворон кружит в небе,

Ворон, ворон, кликает беду.

Ворон, ворон, кружит в небе,

Тебя уведу!