Граф Норт-Айлэнд

— Если мы разрываем помолвку с Абботами, то я тогда лучше Гарри отдам за младшую Уизли, чем за дочь Петтигрю!

Джеймс, глядя вслед жене, вздохнул. Оставалось только радоваться, что тут везде стояли магические щиты, иначе мог бы выйти невероятный скандал. Вот обязательно было так кричать? Питер и Лили давно уже не ладили, еще с самого возвращения из кругосветного путешествия и рождения Гарри, но кто бы мог подумать, что их вражда зайдет так далеко? Хорошо, что барон Петтигрю ценит деньги выше всего остального… но это же и плохо, ибо Поттер был ему серьезно должен.

Лили направлялась к Петтигрю, низенькому и пузатому, но всегда держащемуся с невероятным апломбом, так, словно он тут самый главный. Собственно, Лили и предвкушала, как сейчас собьет этот самый апломб с Питера. Банкирская крыса! Привык, что все измеряется деньгами! Плевать на скандал, пересуды, старую дружбу и прежние сомнительные делишки Джеймса и Питера. Чтобы Гарри, ее кровиночка, женился на этой мускулистой бой-бабе Эжени? Нет, правда, глядя на нее, невозможно было поверить, что это дочь низенького Питера и плоской, чопорной Нарциссы. Скорее Эжени можно было принять за дочь Аластора Грюма, успевшего поиметь Малфой перед тем, как спиться и сдохнуть где-то в нищете. Но скандал неожиданно пришлось отложить: Питер беседовал с тем самым загадочным бледным гостем.

— Граф Норт-Айлэнд, к вашим услугам, — представился тот, поцеловав руку Лили.

Был Норт-Айлэнд высок, бледен, словно вампир какой-то, черноволос, а лицо рассекали давние шрамы. Голос звучал глубоко, с небольшой хрипотцой, слышался акцент, словно английский был графу не родным языком.

— Я купил безымянный остров в далеком Северном море, а, как выяснилось, он дает право на титул, по какому-там древнему указу, изданному несколько столетий назад. Вот так я и стал графом Норт-Айлэндом, — пояснил гость, словно прочитав мысли Лили.

Также он ясно дал понять, что настоящее свое имя не назовет.

— Сюда же я заехал пообщаться с моим банкиром, бароном Петтигрю, — указал он на Питера.

— Да, — скривился в улыбке тот, — представляете, графиня, у нашего нового знакомого неограниченный кредит!

— Мне это ни о чем не говорит, — пожала открытыми, благодаря фасону платья, плечами Лили, изобразив на лице легкую скуку.

— Это означает, что у графа в банке не менее миллиона галлеонов, — пояснил Петтигрю.

— Больше, но вряд ли графиню Поттер интересуют такие приземленные материи, — улыбнулся Норт-Айлэнд, являя миру ряд белоснежных, под стать бледной коже, зубов. — Я бы и сам ими не интересовался, но мне сказали, что раз я намерен потратить такие значительные суммы, то лучше встретиться и предупредить своего банкира о том заранее.

На лице Питера промелькнуло удовлетворенное выражение. Сумев занять промежуточную позицию между магами и гоблинами, он как-то незаметно и быстро вырос и стал крайне влиятельным лицом и банкиром. Лили подозревала, что тут не обошлось без Нарциссы, точнее говоря, без темных тайн Люциуса и тех дел, что вел Волдеморт с гоблинами. Впрочем, это только усиливало неприязнь графини Поттер к Петтигрю.

— И сколько вы намерены потратить? — спросил Питер.

Крылья его носа раздувались в предвкушении, ведь какой-то процент потраченных денег должен был достаться ему как посреднику. Лили никогда не понимала этой меркантильности и готовности удавиться за копейку, хотя и не демонстрировала своей неприязни публично.

— Зачем все усложнять? — как-то невероятно просто и элегантно спросил граф Норт-Айлэнд. — Вот этот миллион и потрачу, так проще будет.

Лили с удовлетворением отметила, что радость исчезла с лица Питера. Впрочем, банкир тут же взял себя в руки и выдавил улыбку.

— И сколько вы намерены пробыть в Британии, граф? — спросила она.

— Месяца три, графиня, — ответил тот с легким поклоном.

Лили качнула головой, но вслух говорить ничего не стала. Не хватало еще начать подсчитывать, на что можно потратить миллион галлеонов за три месяца. С такой суммой впору было говорить о покупке всей Британии.

— Не смею больше обременять вас своим присутствием, графиня, барон, — и Норт-Айлэнд, раскланявшись, исчез.

Лили, проводив его взглядом, задумалась. Несомненно, дело было не во внешности, все эти шрамы и бледность… они придавали шарма и загадочности Норт-Айлэнду, но не красоты. Что же тогда? Харизма? Распространяющееся вокруг ощущение мощи, свойственное волшебникам, которых обычно именуют Великими? Или она просто поддалась на магию чисел — не каждый день встретишь мага, готового потратить миллион за три месяца, да еще с таким видом, словно это совершеннейший пустяк?

Но одно точно было хорошо — Петтигрю тоже получил удар и не заикался на балу о помолвке. Лили хотела поговорить с Гарри об этом, но тот слишком устал. Единственный наследник Поттеров, да еще не помолвленный, разумеется… на Гарри слетались красивые девушки, как пчелы на запах цветка.