Граф Норт-Айлэнд

Питер Петтигрю бежал, прижимая к груди саквояж с деньгами. Бежать было тяжело, ноги вязли в песке, но он не сдавался. Последние остатки денег, он не мог их бросить! Добраться до континента, получить с гоблинов все долги, и все будет хорошо. Надо лишь добраться, обмануть, перелететь Ла-Манш! Палочка выпала, осталась где-то в темноте, там, где ему не дали покинуть Британию, под идиотским предлогом, что расследование дела гоблинов еще не закончено!

— Вам не добраться до моих денег! — захохотал Питер.

Руки его уже подхватывали метлу, направляя ее в небеса. Хохоча и завывая, выкрикивая ругательства, он полетел в сторону Франции, не обращая внимания на надвигающийся шторм, и совершенно зря. В полете ветер усилился, начал сносить Питера вместе с метлой, затем едва не вырвал из руки саквояж. Питер, ругаясь, сжал драгоценный чемодан двумя руками, метла потеряла управляемость и снизилась.

Затем волна захлестнула Питера, и он потерял сознание.

В себя он пришел от громкого галдежа чаек. Питер вскочил, обнаружив, что до сих пор держит в руках саквояж, и сразу повеселел. С деньгами он может все! Даже то, что он оказался на безжизненном острове в сотню шагов размером, ничуть не беспокоило Питера — появится корабль, он подаст сигнал и уплывет, затем все наладится.

Но корабли не появлялись, и Питер начал беспокоиться. Пресной воды на островке практически не было, только то, что приносили дожди, еда тоже отсутствовала, и он слабел день ото дня. Пытался охотиться на чаек, но те не давались и лишь орали нагло в ответ. Единственным утешением было доставать и перебирать золотые монеты, любоваться их блеском, представлять, как все наладится.

В один день чайка взяла и выхватила монету у Питера из рук. Затем еще одна, и еще, и Питер встревоженно заметался. Что делать? Птицы воруют его деньги! Нужно что-то делать! И тут Питер дико захохотал, ну как он раньше не сообразил? Наесться и скрыть деньги! Не прекращая хохотать, Петтигрю начал хватать монеты и глотать их. Деньги шли с трудом, но Питер не сдавался, трудился изо всех сил.

Ночью он умер: в мучениях, но совершенно счастливый, что не дал украсть у себя деньги.

28 августа 1998 года, Британия

Бартемиус Крауч быстрым шагом ворвался в зал суда. Князь Поклонский сидел в клетке в центре, нагло ухмыляясь и щурясь. При виде Крауча лицо его озарилось радостью, и это немного взбесило Бартемиуса.

— И, наконец, убийство Ремуса Люпина, — закончил он свою энергичную речь десять минут спустя. — Обвиняемый, вы признаетесь в совершении этих преступлений?

— Безусловно, — поклонился Поклонский, — но я прошу суд принять во внимание смягчающие обстоятельства.

— Какие именно? — поинтересовался судья.

Крауч лишь усмехнулся — чего бы ни наплел этот князь, в совершении преступлений он уже признался. Смягчающие? В лучшем случае будет Азкабан вместо казни, но можно ли назвать Азкабан лучшим исходом?

— Видите ли, все дело в воспитании и том дурном примере, который мне подавал отец, — ответил князь с улыбкой. — Он лично демонстрировал мне, что судьбы людей его не интересуют, нарушал законы, применял Непростительные заклинания, убивал людей, может и не лично, но своими словами, покрывал настоящих преступников и держал в тюрьме невиновных!

— Неужели ваш отец — министр магии? — с издевкой спросил судья.

— Нет, мой отец — Бартемиус Крауч, — и князь сделал жест, указывая на главу ДМП, чтобы уж точно не было ошибки.

Шум в зале лишь немногим уступал шуму, поднявшемуся после признания Снейпа.

— И вы можете это доказать?

— Разумеется, достаточно подождать пару минут, и действие Оборотного закончится, — любезно сообщил князь.

Крауч сидел, вцепившись в подлокотники, не в силах разжать руки. Барти! Он же сам, лично, похоронил его два года назад!

— Обратите внимание на ошеломление моего отца, — вещал тем временем Крауч-младший. — Он не может поверить своим глазам, тогда как я всего лишь применил ту же уловку, при помощи которой он вытащил меня из Азкабана, поменяв местами с моей матерью. А чтобы я не возмущался, он семнадцать лет держал меня под Империо и не разрешал выходить из комнаты. Не правда ли, отец? Ведь не может быть у такого отца сына — Пожирателя Смерти, да?

Крауч-младший продемонстрировал Метку под общие ахи и возгласы.

— Или мне напомнить еще детали твоих прошлых дел, отец? Например, дела Лонгботтомов, в котором…

В этот момент Крауч-старший вскочил и, взревев, ринулся к клетке сына. Началась суматоха, глава ДМП опрокинул клетку, освободив сына, и сцепился с ним. Вмешались авроры охраны, лже-князь выхватил у отца палочку и выкрикнул:

— Морсморде!

Вспыхнул знак Темного Лорда — змея, выползающая из черепа, — и в зале началась паника, в ходе которой кто-то ударил боевым заклинанием вместо оглушающего.