Череда мрачных и загадочных убийств в американском городе Атланта, штат Джорджия, растянувшаяся на много месяцев и едва не ставшая причиной вооружённого гражданского противостояния, и поныне остаётся своеобразным камнем преткновения для историков криминалистики.
Добавить в моё избранное
144 мин, 24 сек 20298
Уэйн Уилльямс не признал себя виновным ни по одному пункту обвинения и требовал своего безусловного освобождения.
Для процесса было отобрано жюри присяжных в составе 8 негров и 4 белых человек. Крен в сторону чернокожих присяжных был вовсе неслучаен; власти опасались назначить жюри с превышением числа белых заседателей над чёрными ввиду возможных обвинений в необъективности вердикта, в силу расовых предубеждений, присущих, якобы, белым жителям юга США. Правда, как свидетельствует американский опыт, расовые предубеждения куда в большей степени присущи именно чернокожим жителям страны, так что можно сказать, что данном случае судебная власть из одной крайности впала в другую.
Обвинение на процессе, обещавшем быть по-настоящему сенсационным, должны были поддерживать прокурор округа Фултон Льюис Слейтон и назначенный ему в помощники Джек Маллард. Ещё в мае 1981 г., т. е. до своего ареста. Уэйн Уилльямс пригласил в качестве защитника Мэри Уэлком, известную женщину-адвоката, некоторое время до того возглавлявшую городскую коллегию адвокатов. Уэлком имела славу бескомпромиссного и конфликтного защитника, жёсткого и ироничного. Выбор этой дамы показался многим весьма странным, но дальнейший ход событий показал, что Уилльямс знал, что делал — его адвокат оказалась на редкость деятельна и принципиальна в защите интересов своего клиента. Мэри Уэлком, принадлежавшая к белой расе, пригласила в качестве помощника чернокожего адвоката Энтони Эксама; подобный выбор должен был, очевидно, в символичной форме выражать толерантность и расовую терпимость обвиняемого. Однако случилось непредвиденное: Уэйн Уилльямс, побеседовав с Эксамом, счёл того недостаточно жёстким и бескомпромиссным, в результате чего адвокат получил отвод. Тогда вместо него Мэри Уэлком пригласила Элвина Биндера, чрезвычайно въедливого, склочного белого адвоката, умевшего любой процесс опустить до уровня перебранки.
Председательствовать на судебном процессе должен был Кларенс Купер, первый судья-негр в округе Фултон. Назначение негра, вроде бы, играло на руку обвиняемому, однако, на самом деле это было не так. Купер слыл очень строгим судьёй, в сравнении с другими членами судейской коллегии округа он выносил чуть ли не самые строгие приговоры. Кроме того, он пришёл на свою должность из окружной прокуратуры, где на протяжении ряда лет работал помощником прокурора, являясь непосредственным подчинённым Льюиса Слейтона. Пресса открыто писала о том, что быстрое служебное выдвижение Купера явилось следствием расположения к нему последнего, а значит, судья вряд ли сможет быть объективен на предстоявшем процессе. Нападки прессы в связи с назначением Купера оказались до такой степени серьёзны, что возникла угроза большого скандала; министру юстиции США в декабре 1981 г. пришлось выступить с официальным заявлением, в котором он уверил правозащитников и журналистов в том, что выбор судьи для предстоявшего суда над Уэйном Уилльямсом осуществлялся на основании лотереи, а стало быть, никто и не думал подигрывать обвинению.
Тем не менее, судья Купер, приняв дело к рассмотрению, вполне определённым образом позиционировал себя. Он отклонил требование адвоката Мэри Уэлком о доступе к следственным материалам в полном объёме, фактически проигнорировав норму закона, предписывавшую ознакомить обвиняемого со следственным производством. Данный отказ он мотивировал тем, что в большом количестве следственных документов содержится указание на секретные источники информации полиции и ФБР, раскрытие которых приведёт к «расшифровке» как агентов, так и приёмов сбора оперативных сведений. Купер разрешил адвокатам и Уэйну Уилльямсу ознакомиться лишь с той частью следственных материалов, которые касались непосредственно обвиняемого, допуск же ко всему производству на протяжении ноября-декабря 1981 г. был защитникам закрыт. Лишь 27 декабря, за 24 часа до открытия процесса, судья Купер дал таки санкцию на прочтение дела в полном объёме. Подобное разрешение нельзя назвать иначе, как издевательским, поскольку всем было ясно, что прочесть и осмыслить содержание почти 10 тысяч страниц, насыщенных разнообразнейшей, порой взаимоисключающей, информацией совершенно нереально.
Этот штрих очень выпукло характеризует американскую судебную систему, совершенно необоснованно рекламируемую властями США как подлинно независимую, исключающую всякий произвол и потому чуть ли не эталонную для всего мира. Достаточно вспомнить, как неистовствовали ангажированные правозащитники по всему миру, когда в России судили Ходорковского, виновность которого в сокрытии колоссальных налогов была совершенно бесспорно доказана. При этом судьи по делу Ходорковского не были выходцами из Генеральной прокуратуры и они ничуть не ограничивали права подсудимых на ознакомление с материалами следствия. Лебедев и сам Ходорковский, например, читали следственное производство чуть ли не 200 дней! Вот уж воистину, видящие соринку в чужом глазу американцы в своём собственном бревна видеть не желают!
