Череда мрачных и загадочных убийств в американском городе Атланта, штат Джорджия, растянувшаяся на много месяцев и едва не ставшая причиной вооружённого гражданского противостояния, и поныне остаётся своеобразным камнем преткновения для историков криминалистики.
Добавить в моё избранное
144 мин, 24 сек 20301
Фактически же обвинение пыталось переврать эту юридическую норму, заставив Уилльямса доказывать свою невиновность, а это он был вовсе не обязан делать.
Безусловно, общему благожелательному впечатлению, производимому Уилльямсом на окружающих, весьма способствовал его его ровный характер и доброжелательная манера поведения. Джон Дуглас, профилёр ФБР, консультировавший обвинителей на процессе, назвал характер Уэйна Уилльямса «сверхвыдержанным». Чтобы развеять производимое обвиняемым впечатление «невинного агнца», Дуглас предложил спровоцировать во время допроса вспышку его гнева. То, как как разгневанный Уилльямс закричал на Дугласа, по мнению присутствовавших журналистов, произвело крайне тягостное впечатление на всех, наблюдавших эту сцену. Всем стало ясно, что мягкий и улыбчивый очкарик способен превратиться в пыщащего злобой, не контролирующего себя психопата.
Кстати, в этом эпизоде чрезвычайно интересно то, что свои гневные слова («Ты хочешь, чтобы я походил на твой психологический портрет, но этого не будет!») Уилльямс адресовал вовсе на допрашивавшему его Джеку Малларду, а именно Джону Дугласу, не издавшему в ходе трёхчасового допроса ни единого звука и сидевшему в стороне. Данное обстоятельство показывает, что обвиняемый прекрасно чувствовал игру обвинения и понимал, что за нею стоит. Но… не совладал с эмоциями.
Тем не менее, допущенныйт «прокол» резко испортил восприятие всех утверждений Уэйна Уилльямса. После процесса некоторые присяжные признали, что именно этот эпизод заставил их изменить прежде благожелательное мнение об обвиняемом на прямо противоположное. Однако, всё же не вспышка гнева предопределила в конечном итоге обвинительный вердикт жюри, вынесенный единогласно. Как справедливо заметил Чет Деттлингер, примкнувший, кстати, к команде защитников Уилльямса, «наш подзащитный оказался самым страшным врагом самому себе». Слова эти, на разный лад повторенные многими газетами, означали, что нежелание Уилльямса правдиво рассказать о том, чем он занимался вечером и ночью 21 мая 1981 г. и для чего останавливался на мосту «Джексон-парквей», заставили присяжных думать, что обвиняемому есть что скрывать.
24 февраля 1982 г. после заключительных речей обвинителя, защитника и наставления судьи жюри удалилось в совещательную комнату. Через три дня — 27 февраля — был оглашён его вердикт: Уэйн Бертрам Уилльямс признавался виновным по обоим пунктам обвинения. Судья Кларенс Купер тут же приговорил его к двум пожизненным срокам.
Такова общая канва этого растянувшегося почти на два года криминального сериала. Представитель ФБР заявил, что правоохранительные органы США считают «дело об убийствах подростков в Атланте» закрытым. На Уэйна Уилльямса официальная американская историография возложила ответственность «за 22 или даже 23 убийства» из тех 30, что были совершены в Атланте. Словесная эквилибристика пресс-секретаря ФБР не может не вызывать усмешки всякого, внимательно прочитавшего этот очерк.
Ещё 30 июня 1981 г., вскоре после ареста Уэйна Уилльямса, Президент США Рональд Рейган посетил Атланту. Его выступления перед населением города, состоявшим преимущественно из чернокожих, было призвано продемонстрировать «расовое единство Америки». Если принять во внимание, что всего двумя-тремя месяцами ранее горожане создавали патрули «ночной мыши» и с оружием в руках выходили на улицы, а чёрные расисты отрыто призывали к убийствам «белых ксенофобов», то нетрудно понять глубокий политический подтекст президентского вояжа. Да и само разоблачение Уэйна Уилльямса приобретает совсем иной оттенок, превращаясь из события криминальной хроники в политическую акцию.
Кстати, показная демонстрация «мощи американской демократии» и «расового единства свободного общества» самих жителей Атланты нисколько не обманула. Мэр Атланты Мейнард Джексон, обвинённый в многочисленных злоупотреблениях и показавший полную неспособность в деле организации работы городской полиции, с треском проиграл осенние выборы. 27 октября 1981 г. его сменил Эндрю Янг. Не в последнюю очередь поражение Джексона явилось следствием беспомощности, проявленной властью перед «убийцей подростков».
Вскоре после окончания процесса над Уэйном Уилльямсом один из членов Верховного суда штата Джорджия Ричард Белл открыто заявил о том, что «Уилльямс не получил справедливого суда». Белл потребовал от своих коллег по Верховному суду вмешательства в произошедшее и отмены несправедливого приговора. В декабре 1983 г., однако, его инициатива была провалена. Белл тем не менее не смирился и развернул довольно шумную пропагандистскую кампанию, доказывая на всех уровнях, что приговор в отношении Уилльямса в правовом смысле недостаточно мотивирован. «Очень велика вероятность ошибки», — повторял на разные лады Ричард Белл в своих многочисленных интервью в 1984-85 гг. Он считал, что судья Купер был тенденциозен и предвзят; он намеренно ограничивал возможности Уилльямса по собственной защите.
Безусловно, общему благожелательному впечатлению, производимому Уилльямсом на окружающих, весьма способствовал его его ровный характер и доброжелательная манера поведения. Джон Дуглас, профилёр ФБР, консультировавший обвинителей на процессе, назвал характер Уэйна Уилльямса «сверхвыдержанным». Чтобы развеять производимое обвиняемым впечатление «невинного агнца», Дуглас предложил спровоцировать во время допроса вспышку его гнева. То, как как разгневанный Уилльямс закричал на Дугласа, по мнению присутствовавших журналистов, произвело крайне тягостное впечатление на всех, наблюдавших эту сцену. Всем стало ясно, что мягкий и улыбчивый очкарик способен превратиться в пыщащего злобой, не контролирующего себя психопата.
Кстати, в этом эпизоде чрезвычайно интересно то, что свои гневные слова («Ты хочешь, чтобы я походил на твой психологический портрет, но этого не будет!») Уилльямс адресовал вовсе на допрашивавшему его Джеку Малларду, а именно Джону Дугласу, не издавшему в ходе трёхчасового допроса ни единого звука и сидевшему в стороне. Данное обстоятельство показывает, что обвиняемый прекрасно чувствовал игру обвинения и понимал, что за нею стоит. Но… не совладал с эмоциями.
Тем не менее, допущенныйт «прокол» резко испортил восприятие всех утверждений Уэйна Уилльямса. После процесса некоторые присяжные признали, что именно этот эпизод заставил их изменить прежде благожелательное мнение об обвиняемом на прямо противоположное. Однако, всё же не вспышка гнева предопределила в конечном итоге обвинительный вердикт жюри, вынесенный единогласно. Как справедливо заметил Чет Деттлингер, примкнувший, кстати, к команде защитников Уилльямса, «наш подзащитный оказался самым страшным врагом самому себе». Слова эти, на разный лад повторенные многими газетами, означали, что нежелание Уилльямса правдиво рассказать о том, чем он занимался вечером и ночью 21 мая 1981 г. и для чего останавливался на мосту «Джексон-парквей», заставили присяжных думать, что обвиняемому есть что скрывать.
24 февраля 1982 г. после заключительных речей обвинителя, защитника и наставления судьи жюри удалилось в совещательную комнату. Через три дня — 27 февраля — был оглашён его вердикт: Уэйн Бертрам Уилльямс признавался виновным по обоим пунктам обвинения. Судья Кларенс Купер тут же приговорил его к двум пожизненным срокам.
Такова общая канва этого растянувшегося почти на два года криминального сериала. Представитель ФБР заявил, что правоохранительные органы США считают «дело об убийствах подростков в Атланте» закрытым. На Уэйна Уилльямса официальная американская историография возложила ответственность «за 22 или даже 23 убийства» из тех 30, что были совершены в Атланте. Словесная эквилибристика пресс-секретаря ФБР не может не вызывать усмешки всякого, внимательно прочитавшего этот очерк.
Ещё 30 июня 1981 г., вскоре после ареста Уэйна Уилльямса, Президент США Рональд Рейган посетил Атланту. Его выступления перед населением города, состоявшим преимущественно из чернокожих, было призвано продемонстрировать «расовое единство Америки». Если принять во внимание, что всего двумя-тремя месяцами ранее горожане создавали патрули «ночной мыши» и с оружием в руках выходили на улицы, а чёрные расисты отрыто призывали к убийствам «белых ксенофобов», то нетрудно понять глубокий политический подтекст президентского вояжа. Да и само разоблачение Уэйна Уилльямса приобретает совсем иной оттенок, превращаясь из события криминальной хроники в политическую акцию.
Кстати, показная демонстрация «мощи американской демократии» и «расового единства свободного общества» самих жителей Атланты нисколько не обманула. Мэр Атланты Мейнард Джексон, обвинённый в многочисленных злоупотреблениях и показавший полную неспособность в деле организации работы городской полиции, с треском проиграл осенние выборы. 27 октября 1981 г. его сменил Эндрю Янг. Не в последнюю очередь поражение Джексона явилось следствием беспомощности, проявленной властью перед «убийцей подростков».
Вскоре после окончания процесса над Уэйном Уилльямсом один из членов Верховного суда штата Джорджия Ричард Белл открыто заявил о том, что «Уилльямс не получил справедливого суда». Белл потребовал от своих коллег по Верховному суду вмешательства в произошедшее и отмены несправедливого приговора. В декабре 1983 г., однако, его инициатива была провалена. Белл тем не менее не смирился и развернул довольно шумную пропагандистскую кампанию, доказывая на всех уровнях, что приговор в отношении Уилльямса в правовом смысле недостаточно мотивирован. «Очень велика вероятность ошибки», — повторял на разные лады Ричард Белл в своих многочисленных интервью в 1984-85 гг. Он считал, что судья Купер был тенденциозен и предвзят; он намеренно ограничивал возможности Уилльямса по собственной защите.
