32 мин, 40 сек 2362
— Старый, а ты? — отчаянно крикнул Ванюха. Пламя вырвалось на верхнюю площадку; мощно и страшно грохнуло, воздух пришёл в движение; в пролёте жарко полыхнуло.
— Так я ведь мёртв — что мне сделается? — с мрачным весельем крикнул ефрейтор, — Ну, живо!
Ванюха скользнул в тёмное отверстие люка — надёжные руки Олежки его подхватили; и, прежде чем захлопнулся тяжёлый защитно-герметический люк, Ванюха услышал насмешливый голос Старого:
— Доброй ночи, Космонавт!
Глухо хлопнул люк — и тут же в ствол ворвался огненный вихрь. Даже через толстые бетонные стены этот страшный удар был очень ощутим — всё затряслось, в темноте задребезжали какие-то железки; жуткая вибрация пробирала до кишок; в ушах гудело; стало страшно на каком-то физиологическом уровне — Ванюха невольно закричал, и его вопль слился во мраке тринадцатого лючка с хриплым криком лейтенанта Олежки. И в этот самый момент Ванюха отчётливо слышал, как стучат по металлическому полотну стальные пальцы ригелей: тот, кто остался по другую сторону, старательно задраивал гермолюк…
Эта жуть длилась недолго. Вскоре тряска прекратилась; объект вздохнул — так, что даже застонал лючок — тоскливо и отчаянно, словно бы какая-то страшная сила снаружи безжалостно пыталась его вырвать… И вдруг всё стихло…
— Ванька, ты живой? — убитым голосом прохрипел Олег.
— Живой, — отозвался Ванюха. Потрясение было настолько велико, что они ещё долго сидели молча, в полной темноте, судорожно прижавшись друг к другу… Ванюха пришёл в себя первым:
— Что делать-то будем, товарищ лейтенант?
— А что тут сделаешь? Будем сидеть и ждать, пока нас найдут. Люк изнутри не открыть — сам знаешь.
— Ты думаешь… он ригели успел затянуть?
— Если б не затянул — нам бы точно кранты. Обраткой выбило бы люк нахуй… А теперь — даже если могли бы открыть — пока ствол не проветрят, туда без «аквалангов» соваться нельзя. Так что — сидим, ждём… Ванька, ты молодец, что вспомнил про тринадцатый… а то валялись бы сейчас в наклоне, поджаренные, как куры …
— Это не я. Это он, Старый.
— …
— Чего молчишь, Олег? Думаешь, я с ума схожу?
— Ну, тогда мы на пару с ума сходим… Я ведь тоже его видел. И уебал меня твой приятель в наклоне нехило — до сих пор грудина ноет…
— И… что нам теперь со всем этим делать?
— Блядь, нашёл, о чём заботиться! Давай, сначала выберемся отсюда — а потом подумаем, что со всем этим делать!
— Скажи, что это не твой розыгрыш?
— Блядь! Ванька, я уебу тебя сейчас! Какой розыгрыш? Ты охренел что ли?
— Как ты оказался в машзале? Мы же договаривались!
— Как-как… Ну, не удержался, извини… Я то-ведь думал, что это ты мне голову морочишь… Пробрался втихаря по наклону, чтобы подглядеть, что тут у вас… А ты в классе сидишь, сам с собой разговариваешь. Потом грохот какой-то; потом, гляжу — ты полотенце мокрое потащил. Я к двери поближе подобрался, а тут ты и заорал: «Дух лейтенанта Олежки, явись!». Ну, я и явился… Бля, ты молись, что я вообще тебя тогда не уебал с налёту!
— А… вон чего…
— Ну, да… И, кстати, ты знаешь, почему так полыхнуло?
— Знаю… Мне Старый показал. Тогда, в классе, когда ты в наклон метнулся…
— …
— Я обход строго по регламенту делал. Пошёл бы вниз — фляги бы эти увидел… Если бы жив остался, конечно…
— А чего Старый заранее тебя не предупредил? Он — что, не знал, что мабуты в натяжную всё это дерьмо натащили?
— Я не знаю… Чего ты хочешь от меня, Олег? Я ещё час назад был уверен, что Старый — это мой персональный глюк…
— А теперь что думаешь?
— Ты… смеяться не будешь?
— Ванька, мы с тобой, может быть, последний час воздухом дышим. Чего ты стесняешься-то, дурак?
— Я думаю, у Объекта свой разум есть. И он иногда может… воссоздавать из небытия тех людей, с которыми у него была какая-то особая связь, и которые… теперь мертвы. И люди эти, в каких-то пределах, осознают себя, как личность…
— Блядь, Ванька — что ты мелешь? По-твоему, ефрейтор этот понимал, что он — фантом?
— Думаю — да… Я-то считал, что всё это твой розыгрыш, и в классе по морде ему врезал. А он лишь улыбался: «Ты и представить себе не можешь, как иной раз, клёво чувствовать себя живым!» И глаза… Сука, а я ведь не понял тогда…
— Бля… жуть какая… страшно представить… выходит, Старый твой — этакий Солярис… местного розлива?
— Во-во… Солярис… Кстати, о местном розливе…
— Чего ты делаешь? Куда ты полез?
— Тут Синий где-то брагу ставит…
— Чего-чего? Вы вконец охуели, бойцы?
— Ладно, притихни, товарищ лейтенант.
— Ты как с командиром разговариваешь?
— Заткнись, а то браги не дам…
— Ну, чего ты там возишься-то так долго?
Страница
9 из 10
9 из 10