Erratum

Лили снова выглядела, как низшая из слуг, чтобы было проще перемещаться, да еще и с подобным металлоломом в руке, она едва ли не вызывала сочувствие, если бы оно там водилось.

Незаметно для себя, она миновала все людные части, и очутилась в петлях коридора, которые заворачивали и заворачивали до головокружения. Когда Лили уже начала думать, что ее затея проверить действенность чудо-фонаря на практике была изначально провальной, коридор понесся широкой прямой стрелой, и, не сделав по нему и дюжины шагов, она оказалась на масштабном крыльце с колоннами. Фонарь все-таки вывел ее, рассеял каким-то чудом ему одну известную тьму. Лили облегченно вздохнула и спрятала свое сокровище неподалеку с тем, чтобы забрать его на обратном пути. Поправила сумку на плече и проверила меч за спиной — впереди ее ждало болото из плавающих туш дрегов.

Главное — это было сосредоточиться на равновесии и больше ни о чем не думать: ни об их уродливых туловищах, ни о стальной чешуе, ни о том, что можно провалиться между их тушами. В уме словно крутилась считалочка, и Лили прыгала и прыгала вперед. Не думать и прыгать, прыгать точно и без колебаний: раз-два-три-четыре-пять…

Когда ее нога коснулась земли с другой стороны, она не поверила и готова была прыгать от радости. Но само место не располагало к тому, чтобы оставаться там сколько-нибудь долго. Лили был непонятен и отвратителен странный обычай дрегов хоронить своих мертвых в этом болоте, преграждавшем дорогу к зданию. Почему они их не сжигали, не бросали в расщелины с лавой, как делали другие обитатели — она не могла понять. Вместо этого все их мертвые красовались одной колеблющейся гущей на виду у всех. Она не могла с точностью сказать, разлагались ли их туши и что именно с ними происходило в воде, но панцири, очевидно, были настолько прочны, что оставались нетронутыми. От этого со стороны казалось, что все дреги остались в целости и сохранности, лишь плавают недвижимые по поверхности.

Стараясь больше не оглядываться в сторону болота, Лили зашагала дальше, по уже знакомой долине к домам и огненным рекам с черными мостами.

— Не может быть, — на этот раз Петра открыл ей двери.

— Привет, — улыбнулась Лили. Он выглядел совсем неплохо. Можно было предположить, что дела у них наладились, пока Лили не было.

— Что тебя привело в наш дом? — Он посторонился, пропуская ее внутрь. — Проходи.

— Решила навестить, — ответила Лили, — осматриваясь и привыкая к полумраку. По всей видимости, и изнутри дом подлатали, то есть их дела действительно пошли вгору. — И вот, принесла вам гостинцев. — Лили раскрыла сумку и достала оттуда сверток.

— Спасибо, — он принял сверток и так и остался стоять с ним в руках. — Ты, наверное, решила, что мы голодаем, — догадался он.

— Сильвия сказала мне в нашу последнюю встречу… — начала Лили, но Петра прервал ее.

— Она много тебе лишнего наговорила.

— У вас все в порядке? — Встревожено спросила Лили. — Где Сильвия?

— Думаю, у нее все в порядке. — Как-то сразу поникнув, ответил Петра и тяжело осел на край стоящей в прихожей скамьи.

— Как это — думаю?

— Она ушла в дом, когда дела были совсем плохи, — произнес он. — Она всегда с восторгом говорила о жизни там, о балах и благах, которые доступны жителям дома.

— Значит, она была рядом, а я и не знала. — Изумилась Лили.

— Говорят ведь, дом бесконечен, — заметил он, — вы можете никогда не встретиться.

— А как же ты? — Лили смотрела на него недоуменно, ничего не понимая.

— А что я, — вздохнул Петра, — когда она ушла, я решил, что мне здесь больше не место и направился в сторону колодца.

— И? — Лили смотрела на него во все глаза.

— Я понял, что мне больше не место и там, — он махнул рукой вверх, и затем рука безвольно упала. — А по дороге я набрел на трускл — это у них что-то вроде наркотика для скользящих тварей. И теперь у меня есть свое дело и заработок, — он обвел рукой дом в подтверждение своих слов.

Лили опустилась на скамью рядом с ним.

— Петра, но почему ты отказался от мысли вернуться? Ведь тебя больше ничего здесь не держит. Все это очень грустно, и мне жаль, но того, ради чего ты пришел, больше нет. Так зачем оставаться? А как же твои идеалы? Твои братья?

— Сейчас ты говоришь, прямо как Уриэль, — усмехнулся он, — усовещиваешь. А я здесь понял одну простую истину: я живу здесь, как умею, не творю зла — так чем не служение добру, но по-своему, почти на самом дне ада.

Лили покачала головой:

— Это ловушка. Здесь никто не служит добру. Твое место наверху.

— Да разве? — Не выдержал ангел, и за его спиной распахнулись черные перепончатые крылья с красным отливом.

— Боже, — прошептала Лили и больше не нашлась, что сказать.

— Именно.

— Но это ведь… неужели он был прав, и вы все, как и Рамуэль, оставаясь тут слишком долго, превращаетесь в падших.