Erratum

— Покачал головой демон.

— Но какое отношение он имеет ко мне? — Удивилась Лили.

— Ты — ошибка, и ты ломаешь все, где находишься. Падшие отрекались, умирали, но никогда не становились людьми. Подобное случилось впервые. Он не простит тебе этого. Он не простит того, что ты рушишь его мир. И дело даже не в Самаэле, Софии или мне, а в том, что, боюсь, этого не остановить, и он, как никто другой, поймет это.

— Значит, чудеса продолжаются, — пробормотала Лили, переваривая услышанное.

— Беги, Лили, тебе необходимо бежать!

— Но разве не ты мне говорил, что мне следует остаться?

— Да, говорил, но теперь тебе нельзя оставаться. Он уничтожит тебя.

— Но мне нельзя ни к светлым, ни к темным! — воскликнула Лили. — Куда же тогда?

— К смертным, ты должна бежать через врата и жить.

— Но ведь рано или поздно я умру, и они найдут меня.

— Я никогда никому не давал подобного напутствия, Лили, но тебе скажу: греши побольше, и ты попадешь сюда, а уж я или Джаред, или демоны, позаботимся о том, чтобы твоя сфера разбилась.

— И так все время? — Не веря своим ушам, произнесла Лили.

— Пока будет существовать колодец.

— Небирос, — Лили схватилась за голову, — но ведь это безумие. И он не позволит тебе.

— Он не будет знать. При удачном стечении обстоятельств он вообще будет думать, что о тебе позаботились светлые.

— Он может спросить у них, — возразила Лили.

— Они редко беседуют по душам, — парировал он.

— А если светлые обратятся к нему, как уже поступили однажды?

— Все равно это единственный выход.

— Зачем тебе все это нужно? Зачем так рисковать?

— Я хочу, чтобы ты существовала. — Ответил демон.

Лили замолчала и только смотрела на него, словно видела впервые. Он готов был пожертвовать всем ради того, чтобы спасти ее. А Ник едва ли обращал на нее больше внимания, чем на пролетающих мимо ведьм. Но она ни о ком не думала так, как о Нике — еще один неверный выбор. Лили вздохнула и опустилась на неудобную кушетку демона.

— Лили, — он нервничал, — не время рассиживаться.

— Я не могу, — покачала она головой, — я не могу все время бежать от него.

— Но ты не понимаешь, что не будет никакого диалога, не будет вопросов, не будет ничего — только вспышка его гнева, а потом, что бы то ни было, для тебя уже будет поздно.

Он пытался ее уговорить, его руки двигались в такт его словам, делая их еще убедительнее, весомее, но Лили почти не могла слушать: перед ее глазами стояло лицо Ника и Марка, тихий полумрак библиотеки, голос, который она не сможет забыть, их редкие искренние беседы. Как все это было объяснить Небиросу, он все равно не понял бы.

— Я хочу все закончить, — произнесла она, прерывая его речь. — Я не пойду больше к вратам. Мне там нечего делать. — Теперь перед ее мысленным взором проносились картины ее печальных жизней, бессмысленность, боль, пустота. Грех или его отсутствие ничего не изменят. Что еще могло так соответствовать ее внутреннему я, как не тряпичное небо, расшитое звездами, пустыня и море? Марк продолжал писать свою книгу, а она — сидеть на своем берегу, пока Он не пришел за ней.

— Мне придется сказать ему, — произнес Небирос, нарушая ее уход в себя.

— Сказать что? — Она подняла на него непонимающие глаза.

— Лили, ты все еще здесь, со мной? — Грустно взглянул на нее демон. — О Самаэле. А после этого начнется буря.

— Буря, — пробормотала она, — пусть будет буря.

И Небироса огорчила покорность и безразличие, с которым она это произнесла. Но он вынужден был идти с докладом к хозяину, — умолчать о том, что случилось с Самаэлем, он не мог: рано или поздно Аба все равно узнал бы.

— Как это могло произойти? — Вспышки гнева, которой опасался Небирос, не было. Вместо этого Аба был шокирован до глубины души. Его пальцы перебирали пергамент на столе. — Как?

Небирос покачал своей несоразмерной головой. Что он мог ему сказать? Что всему виной девушка, которую они оставили у себя, вместо того, чтобы отдать ее с доплатой светлым? Он ценил Лили едва ли не больше, чем сам хозяин.

— Где он сейчас? — Лицо Абы мрачнело с каждой секундой.

— В Испании, — доложил демон.

— С кем? — Казалось, теперь гнев готов был вспыхнуть в нем в полной мере.

— Вместе с Грерией, — проговорил Небирос.

— Со старой каргой?

— Да, с Вашей бывшей, — склонил голову Небирос, — только она больше не старуха.

— Отлично, — Аба начал медленно закипать, и кожа его лица стала отливать красным, как перед началом трансформации в его иное обличье. — Как это случилось, я спрашиваю?

— Добровольная жертва. Самаэль не только раскаялся в содеянном, но и пожертвовал всем ради спасения ведьмы.

— Но ради чего?