Erratum

— А наш долг, как его потомков, — справиться с бунтом.

— Я и не отказываюсь, — огрызнулся Небирос. — Так что нам дает то, что весь этот сброд возглавляет Нитра?

— Она — ведьма, — произнес Саргатанас, — а значит, подлость и обман для нее — обычные вещи. Все, что нам нужно, — показать дрегам, что их обманывают.

— Обманывают в чем? Они собираются захватить власть, и когда это произойдет, получат все сполна. — Небирос нервничал, и его верхние лапы то и дело поправляли усы на голове. — Ведьмы не станут скупиться на кровавый пир. Рамуэль, будь он их истинным главой, мог бы допустить оплошность, потому что плохо знает наш мир, но не ведьмы.

— Дреги-тупы, — успокаивающе произнес брат. — Неважно, обманывают ли их ведьмы на самом деле, — они не станут вникать в такие детали. Достаточно создать видимость обмана и убедить в нем этих тварей.

— И этим займешься… — начал Небирос.

— Да, этим займусь я, — произнес Саргатанас, — и преданные мне демоны, — он взглянул на ожидающего в стороне Вигоса.

— Но что делать в это время мне? — Глаза Небироса сменили цвет на изумрудный. — Вести демонов судьбы против ведьм? Против дрегов?

— Тянуть время, как можно дольше. Устраивать неожиданные мелкие неприятности врагу, но не идти в бой лоб в лоб, пока.

Небирос пристально посмотрел на брата, потом лишь кивнул, давая понять, что доверяет и будет ждать его.

— И еще одно, — заметил Саргатанас, пред тем, как покинуть помещение вместе с Вигосом, — забудь на какое-то время о Лили, сейчас не время и не место для чувств.

Глаза Небироса пошли рябью, и он не сразу смог справиться с выдававшими его с головой эмоциями.

— Я знаю, что для тебя это нелегко, — заметил брат, — но она не должна стать козырем в игре ведьм. Мы не можем сейчас позволить себе слабых мест.

— Но она не так слаба, как ты думаешь, — попытался возразить Небирос.

— Только не в этой войне. — Закончил Саргатанас, и глаза его были наполнены непроглядной тьмой. — Не подведи нас, брат. — Он сделал знак Вигосу и они, взмахнув крыльями, исчезли в проеме.

— Мы не должны доверять ведьмам, — прошипел Наргшт, огибая с одной стороны своего начальника.

— Мы и не доверяем. Они — наши союзники, — произнес Угрстан.

— Они использую нас, как живое мясо и сталь, пока сами строят свои козни в башне.

— Наргшт, — зарычал Угрстан, — мы — хозяева этой земли. Когда ведьмы передерутся с прочими крылатыми тварями, мы вернем свое право на эту землю. И пусть падут все крылатые твари.

— Пусть падут! — повторил Наргшт, пригибаясь в знак полного согласия. — Но они позволили уйти демону, — заерзал он хвостом по земле. — Тому, что убил наших.

— Ты о Небиросе? — прорычал Угрстан. — Как бы я хотел оторвать его крылья, одно за другим, а потом кинуть тело нашим, чтобы они разорвали его на части, перемалывая челюстями его поганые кости. — Его пасть растянулась в улыбке-оскале, и они оба возбужденно затряслись.

— Демоны судьбы заодно с ним, — прошипел Наргшт.

— Зеленоглазые крылатые? — усмехнулся Угрстан. — Они на один зуб. Пусть только сядут на землю.

— Но они не сядут.

— Тогда пусть с ними разбираются ведьмы, — и они оба затряслись от смеха, позвякивая чешуей.

Миска с падалью, стоящая на столе перед их мордами, практически опустела, и разговор подошел к концу, когда мимо них темной тенью пролетел Рамуэль и, прижав крылья к телу, исчез в проеме в стороне башни.

Наргшт проводил его голодным взглядом, не сказав ни слова.

— Ему тоже недолго осталось летать, — ухмыльнулся Угрстан. — Кто у нас в слоях? — Строго спросил он Наргшта.

— Там все в порядке, — ответил тот, — много наших для нормальной работы не требуется. — И они оба снова оскалились, понимая, о чем идет речь. Дреги давно уже были полноправными хозяевами в нижних слоях. Карьера каждого из них начиналась с практики в верхних слоях, и заканчивалась на самом дне. Они были властелинами там, куда боялись или не желали спускаться все остальные. Дреги никогда не гнушались падалью, кошмарами, ужасами и тленом нижних слоев, они были толстошкуры во всех смыслах, и равнодушно переносили любые картины.

Глава 49

Лили не знала, что делать, и прикоснулась к светящемуся кокону. Струящаяся ткань света окутала ее руку, а затем и всю ее целиком.

Вокруг было лишь белое сияние, и она в нем: ни поверхности, на которой бы она стояла, ни стен, ничего из области понятий, лишь свет. Лили была частичкой этого прекрасного сияния, не принадлежавшей ничему. Она не помнила, откуда пришла, да и само понятие направления и причин отсутствовало. Лили блаженно смотрела в пространство, вернее, наблюдала его одновременно со всех сторон, и мир ее души был совершенен и закончен. Лишь тихими тенями где-то в стороне проскальзывало что-то темное и отдаленно знакомое, и когда она присмотрелась, то провалилась в одну из проносившихся мимо теней.