Erratum

— Чего ты хочешь? — Вывел его из раздумий голос Уриэля.

— Счастья, любви, но не приторно-сладкой, а настоящей, с привкусом горечи и познания, стереть высокомерие с идиотских лиц сияющих, но не с ваших, конечно, вы почти уже местные, даже сами не понимаете, насколько, — подумал он, глядя на запыленные, покрытые кровью лица ангелов. Вслух же Аба произнес:

— Одного из вас.

По отряду ангелов прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением. Он почти ощутил, как они задают себе вопрос: хочет ли он взять кого-то из них для какого-то чудовищного жертвоприношения или ритуала?

— Кого — решать вам. — Ответил он, тем самым еще сильнее усугубив их положение, заставляя их самих обречь одного из своих братьев на муки.

— Ты — чертов урод. — Не выдержал Рамуэль. — Что ты задумал? — но его речь оборвалась на полуслове, когда из гущи демонов выступила девушка в потертых штанах и рубашке. Было что-то такое в ее глазах, будто ответы на все вопросы, даже те, что еще не были заданы.

— Небирос, — рявкнул Аба, но глаза демона лишь виновато сменили цвет. Было уже поздно: весь свет божий увидел ее.

— Это она? — спросил Уриэль, хотя ответ и так был очевиден. Они бы вырвали ее с ангелами из лап проклятых, если бы не боялись, что в схватке она может пострадать.

— Да, — ответил Аба, меняя свое обличье на человеческое, ибо игра была уже окончена, а карты выложены на стол. — Так кого вы готовы предложить взамен?

— Мы предлагаем тебе твоих демонов, — сказал Уриэль. — Мы готовы отдать всех.

— Всех? — С сарказмом произнес Аба. — Всех двух? О нет, это слишком много. Да и зачем мне эти мерзкие твари? По-моему, честный обмен, Уриэль — это одна душа на другую.

Лили понимала, что даже если попросит его забрать демонов и удовольствоваться таким обменом, он не послушает. Он хотел Рамуэля, она это знала лучше других. И не могла допустить, ибо это означало начало конца. Упрямый Ник с одной стороны, уставший сильный благородный Уриэль с другой, и она между ними — вечная ошибка мироздания. Честный обмен… Ее невозможно было обменять ни на кого другого — что, если это снова приведет к каким-то непредвиденным последствиям? Да и будь это кто-то другой, скажем, Илиэль или Кориэль, или живой веселый Таната, разве можно было бы смириться с тем, что его жизнь окончится в аду? Ведь Лили, в отличие от остальных, знала, что здесь происходило с ангелами со временем, и в кого они превращались.

Одна душа на другую… Если бы ее не было, им некого и не на кого было бы менять, на этом бы все закончилось. Свет божий все также осуществлял бы вылазки, Аба все также властвовал в своем царстве со своей королевой-ведьмой, и ведьмы были бы довольны, и дреги сыты, и… много всех остальных незамеченных ею винтиков «и» и пружинок «или» находились бы на своих местах.

Она спиной ощущала приятный холод металла в раскаленном воздухе второго слоя. Когда-то они с мечом росли вместе, и ее руки помнили эти дни, теперь с ней был двойник меча Рамуэля, с его запекшейся кровью на лезвии. Лили отыскала глазами Небироса и улыбнулась ему самой светлой из своих улыбок. Демон застыл, и его глаза пошли нежно-фиолетовой рябью, что заставило уголки губ Лили дрогнуть. Потом она посмотрела на Ника. Хорошо, что он снова был в своем человеческом обличье, и она могла полюбоваться дорогими ей чертами.

Иногда нужно жертвовать чем-то дорогим, чтобы близким было хорошо, иногда нужно отдать все, чтобы те, кого любишь, жили дальше. Странно было понимать, что она уже никогда не проснется: ни на земле, ни в слое, ни в коридорах дома. Но зато проснутся они.

Отведя левой рукой волосы со спины, правой Лили выхватила меч. Понадобились какие-то доли секунды, чтобы лезвие развернулось в сторону ее груди и с тяжелым звуком вошло в тело. Она видела, когда-то раньше, как воины убивали себя, попав в руки к врагу, чтобы не достаться живыми. Впервые это происходило с ней. Оказалось, все, что нужно — это не колебаться, не раздумывать: а может, а если… словно ударяешь врага. Почему бы и нет? Если враг — это ты сама. Глаза Ника сверкнули, он первый понял и увидел, что она сделала, но все равно не успел остановить ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней и подхватил ее под руки, но она тихо и уверенно оседала в его руках на землю. У нее получилось, она проткнула себя насквозь, да и оружие было великолепно. Лили была рада, что первым успел он: это было подарком — умереть на его руках, ощущать его прикосновения в последние минуты. Ник смотрел на нее совсем не безразлично, тщетно пытаясь сжать ее рану рукой, чтобы остановить кровь, но меч не вынимал — ему хватало здравого рассудка понять, что это лишь ускорит ее гибель.

— Зачем? — прошептал он, глядя ей в глаза. — Если хотела остаться, сказала бы прямо.

— Ник, — она задыхалась, но пальцы искали его руки и успокаивались, лишь нащупав их вновь.