Erratum

— Я хотела остаться, больше всего на свете. — Лоб ее покрылся испариной, а от лица стала отливать кровь, отчего оно сделалось совершенно белым. Ник мягко опустил ее на землю, чтобы ей стало легче. — Но я не могу, — прошептала она, и закашлялась, содрогнувшись от боли. Ей казалось, что железо раскалено и сжигает ее тело вокруг раны. — Я слишком… — и ей не хватило сил закончить фразу.

— Слишком что? — Он по-прежнему не отпускал ее, позволяя держать его за руки.

Она не договорила. Ее глаза посмотрели вверх на него, и, казалось, стали чуть прозрачнее и окрасились голубым, будто в них отразилось небо, хотя над ними висели темные тучи, изредка разрываемые багровыми вспышками.

— Что случилось? — Уриэль оказался рядом с ним на коленях, забыв о церемониях. Его запыленные и испачканные кровью латы делали его похожим на римского легионера.

Ник продолжал смотреть в ее глаза, хотя в них больше не было жизни, и что-то внутри переворачивалось в нем, и он знал, что должен понимать, что ее слова не были бредом последних секунд, а несли тот самый настоящий смысл, который ускользал от него.

— Она умерла, — произнес он, медленно поворачиваясь к ангелу.

— Но как, откуда у нее был меч? — взгляд Уриэля стал тяжелым. — Это твои игры?

— Посмотри внимательно на рукоять, — ответил Ник, и Уриэль, всмотревшись, замер без слов. — Этого не может быть, — наконец, проговорил он. — Рамуэль не мог, нет…

Он поднялся и повернулся к Рамуэлю. Ангел, заметив взгляд командира, двинулся к нему, и из-под его плаща выглянули ножны и рукоять меча. Это была точная копия меча, торчащего из груди Лили. Уриэль поднял руку, и Рамуэль остановился.

— Как это может быть? — спросил он Абу.

— Не думаю, что мы найдем ответ, — ответил Ник, и отпустил Лили.

Как только его объятия разжались, ее тело стала окутывать тонкая оболочка света, она росла и увеличивалась ее интенсивность, — ощущение было такое, словно свет, собираясь со всех сторон, наполняет ее. Остальные еще ничего не замечали, но Уриэль и Аба замерли, оба настороженно наблюдая. Когда свечение вокруг ее тела стало достаточно плотным, оно будто пролилось внутрь раны, заполняя ее и выталкивая меч. Сталь с гулким звуком упала на землю. Свечение полностью заполнило отверстие, и вскоре оно исчезло, соединившись с остальными тканями. Затем самые резвые нити стали выскакивать во внешнее пространство наружу от оболочки и сплетали еще более густой кокон из таких же сияющих волокон. Они двигались самостоятельно, укладываясь в одним им известную структуру, но вскоре тело Лили было уже едва различимо за их плотной сияющей завесой.

— Что это? — прошептал Уриэль. — Неужели то, что я думаю?

— Кокон? — Аба в кои-то веки был предельно серьезен и не издевался над ангелом.

— Да, — кивнул тот, — я думал, это лишь легенды.

— А уж я-то как не ждал, — изрек Аба, наблюдая, как ткань становится сплошной и многослойной. — Что будет с ней в коконе? Или это нечто вроде погребения в свете?

— Это могут знать херувимы, но не мы, — пробормотал Уриэль, не в силах оторвать взгляд от чуда.

Судя по раздавшимся сзади возгласам и потрясенным вздохам, картину теперь наблюдали все присутствующие.

— Значит, она все-таки была не так проста. Кто она, Уриэль?

— Я действительно не знаю, — покачал он головой, глядя, как кокон повернулся, поднялся и оторвался от поверхности. — Это знает только…

— Не надо, — остановил его Ник.

Они все молча наблюдали, как кокон поднялся вверх и затем, вспыхнув неимоверно ярко, так что у них в глазах остались лишь синие всполохи, исчез из виду.

— Вот что я называю нечестной сделкой, — произнес Ник и повернулся, чтобы возвратиться к своей свите.

— И это все, что тебя волнует? — поразился Уриэль, еще не успевший надеть маску пренебрежения к Падшему после увиденного, и глядящий на мир глазами ребенка.

Аба криво усмехнулся и продолжил свой путь. Вскоре и он, и все его приближенные исчезли из виду, впрочем, как и ангелы, очнувшиеся от наваждения, и поспешившие покинуть проклятые земли.