Erratum

— Открыться человеку? — Изумился хозяин.

— Она, пожалуй, единственный человек, которому стоит открыться. — Вздохнул демон, и глаза его вновь перелились светло-фиолетовым.

— Если у меня в царстве начнет появляться любовь и привязанность, Небирос, мне самому придется ее вышвырнуть прочь. — Мрачно заметил хозяин, подымаясь с кресла и направляясь к окну.

— Что мешает Вам вышвырнуть ее сейчас? — Спросил демон.

Аба обернулся и изучающе поглядел на него, потом произнес:

— Ко мне приходил кое-кто из светлых.

Глаза демона загорелись черным.

— Они сказали, что она — ошибка. — Продолжил он, искоса наблюдая за демоном. — И что они позаботятся о ней.

Теперь глаза Небироса откровенно блестели сталью, что говорило о том, что он настроен весьма воинственно.

— Они так и сказали — ошибка? — Переспросил демон, закипая.

— Да, Небирос, — устало вздохнул хозяин, внутренне радуясь реакции демона. — И что-то там еще про жернова судьбы.

— Тогда мы ни в коем случае не должны дать им шанса завладеть ею. — Ответил демон. — Нужно предупредить Джареда и демонов судьбы, чтобы они ни за что не позволили ей выйти.

— Прекрасное решение, — согласился Аба, но сам подумал о совершенно других вещах. Он размышлял о том, что светлые не ошибаются в своих самых обдуманных решениях, и что слова об ошибке были не просто упоминанием о мелочи, произошедшей в системе. Почему он решил, что его эта ошибка никак не коснется? Вот перед ним стоит его дитя, потомок капхов, всегда жестокий и воинственный демон, идеальная машина убийства, и он не равнодушен к девушке. Уцур в темнице не громит стены и не требует его выпустить, и тихо сидит в углу и размышляет о чем-то. Самаэль — тот и вовсе исчез, и только обращение Рамуэля идет своим чередом, впрочем, в последнем он и не сомневался. Все воинство «божьего света» рано или поздно он смог бы обратить с легкостью, подвернись ему только возможность задержать их внизу подольше.

Раздался аккуратный стук, и Калеб просунул голову в приоткрытую дверь.

— К Вам Лили, — произнес он.

Аба коротко кивнул, а Небирос вздрогнул и глаза его сменили оттенок на голубой.

— Здравствуй… те, — произнесла Лили, войдя, и обнаружив в комнате сразу двоих дорогих ей существ. Нижние конечности демона машинально перебирали и подергивали шерсть на его туловище. — Я не помешала? — мягко спросила Лили.

— Нет, — ответил Аба, глядя на нее и размышляя, как столько проблем могло сосредоточиться в одной маленькой девушке.

— Я пришла поблагодарить тебя, — произнесла она, подымая взволнованные глаза на Абу, — за Софию.

Небирос недоуменно мигнул глазами.

— Я отпустил девушку из слоев по ее просьбе, — объяснил Аба.

— Девушку? — Небирос посмотрел на Лили.

— Любимую Уцура, — ответила она, и демон понимающе кивнул.

— Довольно уже о любви, — раздраженно оборвал их Аба, — благодарность выразишь позже в постели.

Его последние слова резанули слух Небироса, но он не посмел ничего возразить. В конце концов, все и так прекрасно знали, что означает быть хозяйкой ада, и чем они занимаются с хозяином. Лили же вспыхнула на какой-то краткий миг, а потом лишь опустила глаза в пол.

— Если хочешь, можно сейчас, — тем временем продолжал Аба, наблюдая за ней, — а Небирос присоединится к нам.

В этот момент ей хотелось провалиться сквозь пол, уши горели огнем, и она безумно сожалела, что вернулась, и ее не уничтожили, не стерли в порошок светлые. Зачем ему нужно было унижать ее в присутствии друга — она не понимала, знала только, что тем самым он причиняет боль и Небиросу, которому она была небезразлична, и что тот не может никак ему помешать, потому что она сама выбрала эту роль, сама поставила себя на то место, на котором теперь находилась.

— Я должен идти, чтобы выполнить поручение, — поклонился демон и развернулся на выход.

Глаза Абы сверкнули лукавством, он ожидал подобной реакции.

— Держи меня в курсе, — бросил он ему вслед, и когда двери за демоном закрылись, снова посмотрел на Лили. Она все также стояла неподвижно посреди комнаты, дрожащая и все же готовая подчиниться ему.

— Разденься, — велел он, и она послушно сняла с себя всю одежду, оставшись в одной рубашке.

— Когда ты избавишься от этого тряпья, — произнес он, узнав на ней снова свою сорочку, и рванув ее резко с плеча девушки. Рубашка разорвалась, обнажив грудь и часть живота.

— Почему ты так поступаешь, — тихо проговорила Лили, — ведь ты знаешь, что я…

— Что ты что? Неравнодушна ко мне? — рассмеялся Аба. — Здесь ад, понимаешь, ад! А не небеса, здесь не место чувствам.

— Почему? — Теперь она упрямо смотрела на него, и в глубине ее глаз зарождался уже знакомый ему огонь непокорности и внутренней силы.