Уже третью неделю у криминального корреспондента непотопляемого «MK» Феди Спичкина свербело в носу, мозгу, сердце, заднице и т.д. Всеми фибрами своего, тончайше настроенного на криминал тела, он чувствовал, что в столице происходит что-то из ряда вон выходящее, и именно в сфере его профессиональных интересов. Но все попытки разобраться, что же происходит на самом деле, натыкались на непроходимую стену молчания…
Добавить в моё избранное
23 мин, 47 сек 10988
Надо сказать, что такая ситуация, сколько Федя помнил себя в своем профессиональном качестве, случалась впервые. У него, как и у большинства коллег по цеху, имелся огромный штат осведомителей из числа работников правоохранительных органов. «MK», огромный издательский концерн, обладал достаточными средствами для подкупа должностных лиц с целью информирования читателей о том, что власть всячески пыталась утаить от них. Уже третью неделю каждый божий день Федя получал в бухгалтерии по полтораста баксов на представительские расходы и отправлялся пить со знакомыми ментами, количество коих не поддавалось исчислению. А также каждый божий вечер, а то и ночь, машина с мигалкой подвозила его к даче главного редактора и вываливала у порога. «Молчат, суки!» — заплетающимся языком докладывал Федя и на не менее заплетающихся ногах ковылял к флигелю отсыпаться. Назавтра вся история повторялась сызнова.
Тайна приоткрылась до смешного просто и, как ни странно, без всяких усилий со стороны знакомого нам Феди Спичкина. Летнем полднем сидел он в открытом кафе на свежем воздухе, в огромном количестве прорастающих в столице с наступлением жары, и не без удовольствия расслаблялся «Туборгом» за казенный счет. Сегодня утром, подбрасывая его в редакцию, Главный сказал, что дело, по-видимому, идет о милицейских разборках: либо «крышу» не поделили, либо кто-то взял не по чину. Короче, копай в этом направлении.
К сообщению Главного Федя отнесся скептически. Милицейская коррупция давно стала притчей во языцах, но, слава Богу, публикации материалов о подобных расследованиях власть до сих пор не препятствовала, прекрасно понимая, что такие запреты на руку как «правым», так и «левым». С образованием пропрезидентской коалиции в парламенте ситуация несколько изменилась. Теперь с «левыми», а, тем более, с «правыми» партиями можно было не считаться, называя их разоблачения обычной парламентской демагогией, и самой поиграть на столь прекрасно унавоженном поле. Генеральная прокуратура сообразила несколько громких антикоррупционных процессов, которыми, впрочем, больше интересовались за рубежом, чем в России.
Федя с тоской вспоминал недавние времена, когда каждый второй политический скандал был замешан на сексе. Газеты прямо вырывали из рук распространителей, что позволило концерну прочно встать на ноги и пополнить палитру своих изданий желтым цветом. И это, между прочим, отнюдь не российская экзотика, а общемировая тенденция. Что значит, к примеру, антимонопольный «наезд» на компанию Microsoft по сравнению с сенсационным сообщением о том, что некая стажерка отсосала у некоего президента? Такой материал можно было мусолить до следующих выборов или, по крайней мере, до той поры, пока какая-нибудь чернокожая проститутка не сообразит, что самое время отсосать у известного британского актера. Именно на таких сенсациях создавались книги и состояния.
— Чего, Федя, голову повесил? Или воровать в России разучились? — услыхал репортер громовые раскаты с подветренной стороны.
С восемью бутылками, по четыре в каждой руке, цепко прихваченными между пальцами, к нему приближался стриженый гигант совершенно бандитской наружности. Правда, в отличие от братков, облачен он был в модный итальянский костюм с галстуком в тон. Громыхнув бутылками о пластик стола, гигант приподнял пиджак со спины, но вместо грозного «шпалера», выудил оттуда еще две бутылки.
— Баста! Теперь полный боекомплект, — удовлетворенно пробасил гость. — Чего, Федя, не узнаешь старых друзей?
Но Федя уже узнал. Несмотря на лощеный прикид, перед ним стоял все тот же Лешка Фадеев, некогда один из лучших сотрудников Уголовного розыска, а ныне, поговаривали, начальник охраны крупного коммерческого банка.
— Слышь, красивая, закусочки принеси. Да побольше, — продолжал распоряжаться зычноголосый.
— Тебя, Леха, и не узнать! Как сунул руку под ремень, все, думаю, грохнуть пришли бедного репортера, — улыбаясь, сказал Федя.
— А надо бы грохнуть! Забурел. Не звонит. Известный журналист, мать твою так-растак!
— Не боись. Сам помру. От водки или Главный придушит.
— А что так? — удивился гигант, отшелушевая крышки бутылка об бутылку.
— Знаешь, Леха, жопой чую, что в Москве что-то раскручивается! Какое-то грандиозное ЧП. Не исключено, в ментовской среде, говорит Главный. И хоть бы одна сука…
— Однако, не дурак твой Главный! Обоняет, откуда жаренным пахнет, — усмехнулся гигант и неожиданно затянул шаляпинским басом:
На святой Руси петухи поют,
Скоро будет день на святой Руси!
— Под Невзорова косишь? В церковный хор записался?
— Нет, Феденька, — понизив голос до шепота, сказал бывший сыскарь. — Петухи-то и вправду поют, да так заливисто, что все «силовики» от МВД до ФСБ на ушах стоят!
Тут чертова официантка притащила тушеное мясо в горшочках, салаты, тонко нарезанную ветчину… Матерясь в душе на так некстати появившуюся женщину, Федя полез за деньгами.
Тайна приоткрылась до смешного просто и, как ни странно, без всяких усилий со стороны знакомого нам Феди Спичкина. Летнем полднем сидел он в открытом кафе на свежем воздухе, в огромном количестве прорастающих в столице с наступлением жары, и не без удовольствия расслаблялся «Туборгом» за казенный счет. Сегодня утром, подбрасывая его в редакцию, Главный сказал, что дело, по-видимому, идет о милицейских разборках: либо «крышу» не поделили, либо кто-то взял не по чину. Короче, копай в этом направлении.
К сообщению Главного Федя отнесся скептически. Милицейская коррупция давно стала притчей во языцах, но, слава Богу, публикации материалов о подобных расследованиях власть до сих пор не препятствовала, прекрасно понимая, что такие запреты на руку как «правым», так и «левым». С образованием пропрезидентской коалиции в парламенте ситуация несколько изменилась. Теперь с «левыми», а, тем более, с «правыми» партиями можно было не считаться, называя их разоблачения обычной парламентской демагогией, и самой поиграть на столь прекрасно унавоженном поле. Генеральная прокуратура сообразила несколько громких антикоррупционных процессов, которыми, впрочем, больше интересовались за рубежом, чем в России.
Федя с тоской вспоминал недавние времена, когда каждый второй политический скандал был замешан на сексе. Газеты прямо вырывали из рук распространителей, что позволило концерну прочно встать на ноги и пополнить палитру своих изданий желтым цветом. И это, между прочим, отнюдь не российская экзотика, а общемировая тенденция. Что значит, к примеру, антимонопольный «наезд» на компанию Microsoft по сравнению с сенсационным сообщением о том, что некая стажерка отсосала у некоего президента? Такой материал можно было мусолить до следующих выборов или, по крайней мере, до той поры, пока какая-нибудь чернокожая проститутка не сообразит, что самое время отсосать у известного британского актера. Именно на таких сенсациях создавались книги и состояния.
— Чего, Федя, голову повесил? Или воровать в России разучились? — услыхал репортер громовые раскаты с подветренной стороны.
С восемью бутылками, по четыре в каждой руке, цепко прихваченными между пальцами, к нему приближался стриженый гигант совершенно бандитской наружности. Правда, в отличие от братков, облачен он был в модный итальянский костюм с галстуком в тон. Громыхнув бутылками о пластик стола, гигант приподнял пиджак со спины, но вместо грозного «шпалера», выудил оттуда еще две бутылки.
— Баста! Теперь полный боекомплект, — удовлетворенно пробасил гость. — Чего, Федя, не узнаешь старых друзей?
Но Федя уже узнал. Несмотря на лощеный прикид, перед ним стоял все тот же Лешка Фадеев, некогда один из лучших сотрудников Уголовного розыска, а ныне, поговаривали, начальник охраны крупного коммерческого банка.
— Слышь, красивая, закусочки принеси. Да побольше, — продолжал распоряжаться зычноголосый.
— Тебя, Леха, и не узнать! Как сунул руку под ремень, все, думаю, грохнуть пришли бедного репортера, — улыбаясь, сказал Федя.
— А надо бы грохнуть! Забурел. Не звонит. Известный журналист, мать твою так-растак!
— Не боись. Сам помру. От водки или Главный придушит.
— А что так? — удивился гигант, отшелушевая крышки бутылка об бутылку.
— Знаешь, Леха, жопой чую, что в Москве что-то раскручивается! Какое-то грандиозное ЧП. Не исключено, в ментовской среде, говорит Главный. И хоть бы одна сука…
— Однако, не дурак твой Главный! Обоняет, откуда жаренным пахнет, — усмехнулся гигант и неожиданно затянул шаляпинским басом:
На святой Руси петухи поют,
Скоро будет день на святой Руси!
— Под Невзорова косишь? В церковный хор записался?
— Нет, Феденька, — понизив голос до шепота, сказал бывший сыскарь. — Петухи-то и вправду поют, да так заливисто, что все «силовики» от МВД до ФСБ на ушах стоят!
Тут чертова официантка притащила тушеное мясо в горшочках, салаты, тонко нарезанную ветчину… Матерясь в душе на так некстати появившуюся женщину, Федя полез за деньгами.
Страница
1 из 8
1 из 8
