Петушиная война

— Отставить! Я башляю, — распорядился Лешка, щедро рассчитываясь с официанткой.

— Ну и дурак! — сказал Федя. — У меня все ровно бабки казенные. Специально на ментовской подкуп дадены.

— Я, между прочим, давно не мент и подкупать меня не советую! — отчетливо произнес гигант.

— Да ты чего, Леха, обиделся?! — засуетился Федя, проклиная мясо в горшочках, ветчину и всю жрачку на белом свете. — Думаешь, я не знаю, что ты теперь в банковских структурах. Таких подкупать, себе дороже!

— То-то, — примирительно сказал Лешка, отхлебнул из горлышка и поморщился. — Поляки делали. Разнести эту богадельню к чертовой матери, что ли?

— Нехай живут. Не до них. Так чего происходит-то? — спросил Федя и полез в сумку за сигаретами, не забыв незаметно включить припрятанный там диктофон.

Лешка с показным интересом разглядывал этикетку паленого «Туборга», поминутно вскидывая глаза на репортера и что-то взвешивая про себя.

— Двадцать одно изнасилование за неполный месяц, — ответил он, наконец.

Федя присвистнул и пнул ногой сумку поближе к собеседнику.

— Никак опять маньяк объявился? Но почему закрыли информацию? Что они там сдурели, что ли!

— Так ведь это… смотря кого е… ут, Феденька! — прищурившись, сказал Лешка.

— Несовершеннолетних?

— Представителей правоохранительных органов. От участковых милиционеров до полковника МВД.

Федя поперхнулся пивом, и гиганту пару раз пришлось хлопнуть его между лопаток. От такого лечения репортер малость потерял сознание.

— Баб? — спросил он, приходя в себя.

— Ни единой, — последовал ответ. — Все изнасилованные мужеского пола. Ничего не забирают: ни денег, ни документов, ни оружия. Нападение, внутримышечная инъекция и, как говориться, процесс пошел. Потом оставляют со спущенными штанами на перекрестке.

— Как такое возможно, взять — и мента оттрахать, в голове не укладывается! — поморщился Федя. — Может, они сами были… того…

— Самые обычные менты. Взяточники и вымогатели. Таких в любом городе пруд пруди!

— Нет, Леха, ты чего-то не договариваешь, — не мог взять в толк репортер. — Ментовская мзда — «штука» баксов в лучшем случае. Взяточники и воры повыше сидят!

— Не исключено, что и до них доберутся!

— Не доберутся. Там все схвачено. Одно из двух: либо местная братва совсем распоясалась и «опускает» тех, кто их сажал, что, впрочем, маловероятно; либо чечены решили показать, кто в Москве хозяин. Лично я склоняюсь к последней версии, — сказал журналист.

— Не ты один, — невесело усмехнулся Лешка. — Чеченскую диаспору сейчас так трясут, что только пух и перья летят!

— А что я говорил! Менты, небось, совсем осатанели. Глядишь, всех черножопых за Урал переселят. Туда им и дорога, — с энтузиазмом воскликнул Федя.

Лешка сидел смурной и, опустив голову, размазывал по столу пивную лужу. На его стриженом затылке репортер заметил две макушки. Счастливец, подумал он. Вовремя смыться в переднего края — это ли не синоним удачи? Зашибает бабки и живет в свое удовольствие. Хотя он это заслужил. Федя помнил времена, когда упрямого и несговорчивого сыскаря, невзирая на прошлые заслуги, третировали в официальных кабинетах.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Лешка, поднимаясь из-за стола.