Доку нравилось работать спецпсихологом.
25 мин, 55 сек 10548
— Алло, здравствуйте, я говорю с Марией Павловной Завелейской?
— Да, кто это?
— Я ваш новый участковый психолог Док Векслер.
— Здравствуйте, господин Векслер. Я ждала вашего звонка.
Голос женщины, бодрый вначале, сразу стал холодным, отстраненным. Эх, не одобряют люди вмешательства в свою жизнь… А зря. Всего за год, прошедший после введения новой системы, уровень насилия над детьми упал в три с половиной раза.
— Наш разговор записывается. — мерно заговорил Док. — Вы имеете право переносить беседу дважды. После этого…
— Я знаю порядок. — тихо сказал женщина. — Сейчас удобно.
— Хвалю за желание пойти навстречу. Вам это зачтется.
Док раскрыл страницы с фотографиями Алеши Завелейского. Внешне мальчик выглядел нормально: достаточно высокий для своего возраста (11 лет), среднего телосложения, с отросшими черными волосами. Взгляд темных глаз спокойный, не запуганный. Повреждения на видимой поверхности кожи отсутствуют. Впрочем, это еще не значило, что все в порядке.
— Мария Павловна, я задам вам несколько случайный вопросов. Старайтесь отвечать на них как можно быстрее.
— Хорошо.
— Как проходит обычный ужин в вашей семье?
— Э… Ну… Мы едим втроем. Муж, и я Алеша. Обычно в семь часов вечера.
— Вполне приемлемое время. — Док сделал пометку в своих записях. — Хотя на час раньше было бы лучше. Вы имеете представление о сбалансированном питании?
— Что? Ну да…
— Опишите характерное меню своего ужина.
— Гм, сейчас. По две куриные ножки мне и Алеше, мужу три. Картофельное пюре, салат.
Док поморщился. Да, ужин сбалансированный, вот только ножки — не самое полезное мясо для ребенка. В ножках вся гадость скапливается: так учила Дока покойная мать. Но это еще не было поводом для визита.
— Когда ваш сын шалит, как вы с этим справляетесь?
— Я объясняю ему, что так делать нельзя.
— Представьте, что Алеша разбил дорогое окно в доме соседей. Ваши действия.
— О, мы живем в таком отдалении, у нас нет соседей. — тусклым голосом отозвалась женщина.
— Значит ли это, чт у вашего сына нет товарищей для игр?
— О, что вы! Конечно есть, в школе.
— Поднимали ли вы когда-нибудь руку на сына?
— Я? Нет, никогда. И Володя никогда Алешу не трогал.
Док задумался. Он пока не нашел зацепки, но уже почувствовал — от него что-то скрывают. Он всегда доверял своим чувствам, и это не раз приносило щедрые плоды.
— Мария Павловна, мальчик сейчас с вами?
— Да, вот он тут.
— Включите, пожалуйста, скайп.
— О… — забормотала женщина. — Вы знаете, у нас утром была такая гроза. Интернет все еще не работает.
Док вздрогнул и сделал себе пометку: проверить, действительно ли был отключен интернет по этому адресу.
— Может быть, дать ему трубку? — спросила женщина.
— Нет, Мария Павловна. Мне нужно видеть мальчика. Вдруг вы подучили его, как отвечать. Может быть, вы стоите с ним рядом и угрожаете ему физической расправой в случае неверного ответа.
— Какой ужас!
— Действительно, ужас. Для этого и существуем мы.
— Господин Векслер! Я, ей-богу, люблю сына, и муж мой любит. Никогда мы Алешу не были и не угнетали. Живем спокойно, никто не жалуется.
— Мария Павловна! — прервал Док. — Я должен нанести вам визит.
Он незамедлительно приступил к сборам. Упаковал две смены одежды на случай, если придется пожить в семье, понаблюдать за поведением мальчика (так приходилось поступать в большинстве случаев). Зачехлил охотничий нож и маленькую девятипатронную «Беретту» (удивительно, как часто родители проявляли к спецпсихологам агрессию…
Посмотревшись напоследок в зеркало, Док улыбнулся и кивнул. Выглядел он на все сто: свежевыбритый, подтянутый, с ясным взглядом — идеал государственного работника. Правда, левый глаз немного портил общее впечатление — зрачок недвижно смотрел в пустоту. Но это можно было счесть изъяном, подчеркивающим общее совершенство.
Он запер квартиру, поднялся на лифте на крышу дома и вышел из кабины, щурясь от солнца. Монорельс подошел почти сразу.
Док зашел в вагон, полный людей, едущих по своим делам, и сел у окна. Им уже овладело тревожное, но в то же время радостное возбуждение, возникавшее каждый раз перед выездом. Быть слугой добра. Следить за тем, чтобы произошедшее с Доком никогда не случалось с другими детьми — разве не в этом величайшее из земных предназначений?
— Простите, тут свободно? — вдруг спросил понурый усатый мужчина средних лет.
Док быстро убрал с соседнего сиденья свой кейс:
— Садитесь, пожалуйста.
— Вот спасибо.
Мужчина сел, жалко и благодарно улыбаясь. Он постоянно потирал свои маленькие руки с обгрызенными ногтями.
— Да, кто это?
— Я ваш новый участковый психолог Док Векслер.
— Здравствуйте, господин Векслер. Я ждала вашего звонка.
Голос женщины, бодрый вначале, сразу стал холодным, отстраненным. Эх, не одобряют люди вмешательства в свою жизнь… А зря. Всего за год, прошедший после введения новой системы, уровень насилия над детьми упал в три с половиной раза.
— Наш разговор записывается. — мерно заговорил Док. — Вы имеете право переносить беседу дважды. После этого…
— Я знаю порядок. — тихо сказал женщина. — Сейчас удобно.
— Хвалю за желание пойти навстречу. Вам это зачтется.
Док раскрыл страницы с фотографиями Алеши Завелейского. Внешне мальчик выглядел нормально: достаточно высокий для своего возраста (11 лет), среднего телосложения, с отросшими черными волосами. Взгляд темных глаз спокойный, не запуганный. Повреждения на видимой поверхности кожи отсутствуют. Впрочем, это еще не значило, что все в порядке.
— Мария Павловна, я задам вам несколько случайный вопросов. Старайтесь отвечать на них как можно быстрее.
— Хорошо.
— Как проходит обычный ужин в вашей семье?
— Э… Ну… Мы едим втроем. Муж, и я Алеша. Обычно в семь часов вечера.
— Вполне приемлемое время. — Док сделал пометку в своих записях. — Хотя на час раньше было бы лучше. Вы имеете представление о сбалансированном питании?
— Что? Ну да…
— Опишите характерное меню своего ужина.
— Гм, сейчас. По две куриные ножки мне и Алеше, мужу три. Картофельное пюре, салат.
Док поморщился. Да, ужин сбалансированный, вот только ножки — не самое полезное мясо для ребенка. В ножках вся гадость скапливается: так учила Дока покойная мать. Но это еще не было поводом для визита.
— Когда ваш сын шалит, как вы с этим справляетесь?
— Я объясняю ему, что так делать нельзя.
— Представьте, что Алеша разбил дорогое окно в доме соседей. Ваши действия.
— О, мы живем в таком отдалении, у нас нет соседей. — тусклым голосом отозвалась женщина.
— Значит ли это, чт у вашего сына нет товарищей для игр?
— О, что вы! Конечно есть, в школе.
— Поднимали ли вы когда-нибудь руку на сына?
— Я? Нет, никогда. И Володя никогда Алешу не трогал.
Док задумался. Он пока не нашел зацепки, но уже почувствовал — от него что-то скрывают. Он всегда доверял своим чувствам, и это не раз приносило щедрые плоды.
— Мария Павловна, мальчик сейчас с вами?
— Да, вот он тут.
— Включите, пожалуйста, скайп.
— О… — забормотала женщина. — Вы знаете, у нас утром была такая гроза. Интернет все еще не работает.
Док вздрогнул и сделал себе пометку: проверить, действительно ли был отключен интернет по этому адресу.
— Может быть, дать ему трубку? — спросила женщина.
— Нет, Мария Павловна. Мне нужно видеть мальчика. Вдруг вы подучили его, как отвечать. Может быть, вы стоите с ним рядом и угрожаете ему физической расправой в случае неверного ответа.
— Какой ужас!
— Действительно, ужас. Для этого и существуем мы.
— Господин Векслер! Я, ей-богу, люблю сына, и муж мой любит. Никогда мы Алешу не были и не угнетали. Живем спокойно, никто не жалуется.
— Мария Павловна! — прервал Док. — Я должен нанести вам визит.
Он незамедлительно приступил к сборам. Упаковал две смены одежды на случай, если придется пожить в семье, понаблюдать за поведением мальчика (так приходилось поступать в большинстве случаев). Зачехлил охотничий нож и маленькую девятипатронную «Беретту» (удивительно, как часто родители проявляли к спецпсихологам агрессию…
Посмотревшись напоследок в зеркало, Док улыбнулся и кивнул. Выглядел он на все сто: свежевыбритый, подтянутый, с ясным взглядом — идеал государственного работника. Правда, левый глаз немного портил общее впечатление — зрачок недвижно смотрел в пустоту. Но это можно было счесть изъяном, подчеркивающим общее совершенство.
Он запер квартиру, поднялся на лифте на крышу дома и вышел из кабины, щурясь от солнца. Монорельс подошел почти сразу.
Док зашел в вагон, полный людей, едущих по своим делам, и сел у окна. Им уже овладело тревожное, но в то же время радостное возбуждение, возникавшее каждый раз перед выездом. Быть слугой добра. Следить за тем, чтобы произошедшее с Доком никогда не случалось с другими детьми — разве не в этом величайшее из земных предназначений?
— Простите, тут свободно? — вдруг спросил понурый усатый мужчина средних лет.
Док быстро убрал с соседнего сиденья свой кейс:
— Садитесь, пожалуйста.
— Вот спасибо.
Мужчина сел, жалко и благодарно улыбаясь. Он постоянно потирал свои маленькие руки с обгрызенными ногтями.
Страница
1 из 9
1 из 9