Добавить в моё избранное
25 мин, 9 сек 7622
И, кстати, до этого самого минуса осталось пол часа.
— Хищное млекопитающее семейства собачьих? — оторвал от раздумий голос Палыча, — предпоследняя — «цэ».
— Куница, — буркнул Сергей с набитым ртом.
— Вот же ёпрст! Опять подходит, — Палыч озадаченно потёр обильную щетину, — зато тебе сейчас на обход идти, умник!
Сергей мрачно молчал.
— Слушай, а ты и в правду консерваторию закончил?
— Да не, пошутил я, — он заглотил бутерброд и от души на последок хлюпнул чаем, — на самом деле я окончил «Оксфорд».
Тёмный колючий буран неистово набрасывался на серую многоэтажную громаду здания. Метающиеся в воздухе крупицы льда колотились в тёмные безжизненные окна. Северный ветер лизал монументальные кирпичные стены. Здание, расположенное на отшибе, казалось неживым. Горел только ряд окон на первом этаже, да крупная светящаяся надпись — «Городское бюро судебно-медицинской экспертизы». Тут помещался целый научно-исследовательский институт: генетическая лаборатория, баллистическая экспертиза, комиссия по освидетельстованию ушибов, побоев и изнасилований, и т. п. Первый же этаж целиком занимала патолого-анатомическая служба. Гигантский, фантастический морг на десять тысяч мест. Сюда свозили погибших со всего города. Исключительно жертвы насильственной смерти — убийства, автокатастрофы, отравления… Пост Сергея находился как раз на первом этаже. На сегодняшние сутки — это его «зона ответственности». Объект спокойный — за пол года ни одного происшествия, если не считать двух пьяных санитаров, устроивших драку в секционной. Всё бы ничего, но обходы… Дважды в сутки — утром и вечером. Нужно проверить каждую комнату, каждый закуток, все двери и холодильники…
Молодой человек хмуро вышагивал по узкому извилистому коридору. Спёртый воздух, казалось, дрожал, пропуская сквозь себя неровное мерцание ламп дневного света. Сергей рассеянно поглаживал дубинку на поясе.
Коридор петлял, закладывая одно колено за другим. И пока не встречалось ни одной двери, ни одной лестницы. В подобной причудливой конструкции таился весьма определённый смысл — нейтрализация запаха. Если бы вестибюль первого этажа напрямую связывался с комнатами морга, то находится там простым посетителям было бы невозможно. А ведь приходили сюда и многочисленные родственники погибших, чтобы забрать тело, заказать гроб.
С каждым новым поворотом присутствие разлагающихся тел ощущалось всё явственнее. Сперва это был лишь едва уловимый зловонный оттенок, словно кто-то невидимый ненароком «испортил воздух» и боится в этом признаться. Затем оттенок перерос в откровенную вонь, как пахнут солдатские уборные или только что удобренные свохозные поля. Ещё после пары поворотов вонь превратилась в невыносимое зловоние, эквиваленты которого вероятно просто не встречаются в обыденной жизни. Невольно заслезились глаза, захотелось задержать дыхание. Но Сергей знал — делать этого ни в коем случае нельзя — иначе потом придётся судорожно глотать ещё более смрадный воздух.
Последний поворот и запах достигает кульминации. Теперь это не просто обоняние — целый новый мир, царство тошнотворного дискомфорта и мучений. Сергей заставил себя глубоко вздохнуть ртом. За пол года службы здесь он всё ещё не привык к фантасмогорической картине постсовесткого морга. Раньше, ещё до армии, он видел в некоторых иностранных фильмах, как патологоанатомы, в безупречно белых халатах и полиэтиленовых фартуках склоняются над телом, только что извлечённым из индивидуальной ячейки шкафа-холодильника и приступают к таинственной и зловещей процедуре вскрытия. А вокруг сияет больничной чистотой прозекторская, равномерно светит бестеневая лампа. Где-то на заднем плане — очертания кондиционера…
Господи, ну почему его не поставили охранять такой морг! Или хотя бы магазин детских игрушек. Или стройплощадку. Всё ж лучше, чем здесь!
Одновременно с навалившимся сплошной стеной запахом, взору открылся длинный и на этот раз прямой участок коридора, с отходящими по сторонам секционными залами. А вдоль стен, на каталках и прямо на полу — трупы. Горы трупов. Безобразные, комично-пугающие нагромождения.
Они лежали в десять — пятнадцать слоёв, друг на друге. Неестественно заломив или раскинув руки. Кто-то с перекошенной болью гримасой, кто-то безразлично-спокойный, кто-то вообще без лица. Некоторые, кому «повезло больше» лежал на каталке в одиночку или тандемом. Всё это безумие простиралось на сорок метров вдаль, где коридор оканчивался широкими, обитыми железом воротами. Оттуда тела сгружали с «труповозок» — стандартных машин скорой помощи с неброской надписью «специальная» на боку.
Сергей помедлили несколько секунд, подавляя рвотные позывы и заставляя организм привыкнуть к противоестественному зрелищу. Если сразу правильно настроиться, то дальше будет проще. Он это уже усвоил. Не стоило отводить глаза, стараться не замечать покойников или зажимать нос.
— Хищное млекопитающее семейства собачьих? — оторвал от раздумий голос Палыча, — предпоследняя — «цэ».
— Куница, — буркнул Сергей с набитым ртом.
— Вот же ёпрст! Опять подходит, — Палыч озадаченно потёр обильную щетину, — зато тебе сейчас на обход идти, умник!
Сергей мрачно молчал.
— Слушай, а ты и в правду консерваторию закончил?
— Да не, пошутил я, — он заглотил бутерброд и от души на последок хлюпнул чаем, — на самом деле я окончил «Оксфорд».
Тёмный колючий буран неистово набрасывался на серую многоэтажную громаду здания. Метающиеся в воздухе крупицы льда колотились в тёмные безжизненные окна. Северный ветер лизал монументальные кирпичные стены. Здание, расположенное на отшибе, казалось неживым. Горел только ряд окон на первом этаже, да крупная светящаяся надпись — «Городское бюро судебно-медицинской экспертизы». Тут помещался целый научно-исследовательский институт: генетическая лаборатория, баллистическая экспертиза, комиссия по освидетельстованию ушибов, побоев и изнасилований, и т. п. Первый же этаж целиком занимала патолого-анатомическая служба. Гигантский, фантастический морг на десять тысяч мест. Сюда свозили погибших со всего города. Исключительно жертвы насильственной смерти — убийства, автокатастрофы, отравления… Пост Сергея находился как раз на первом этаже. На сегодняшние сутки — это его «зона ответственности». Объект спокойный — за пол года ни одного происшествия, если не считать двух пьяных санитаров, устроивших драку в секционной. Всё бы ничего, но обходы… Дважды в сутки — утром и вечером. Нужно проверить каждую комнату, каждый закуток, все двери и холодильники…
Молодой человек хмуро вышагивал по узкому извилистому коридору. Спёртый воздух, казалось, дрожал, пропуская сквозь себя неровное мерцание ламп дневного света. Сергей рассеянно поглаживал дубинку на поясе.
Коридор петлял, закладывая одно колено за другим. И пока не встречалось ни одной двери, ни одной лестницы. В подобной причудливой конструкции таился весьма определённый смысл — нейтрализация запаха. Если бы вестибюль первого этажа напрямую связывался с комнатами морга, то находится там простым посетителям было бы невозможно. А ведь приходили сюда и многочисленные родственники погибших, чтобы забрать тело, заказать гроб.
С каждым новым поворотом присутствие разлагающихся тел ощущалось всё явственнее. Сперва это был лишь едва уловимый зловонный оттенок, словно кто-то невидимый ненароком «испортил воздух» и боится в этом признаться. Затем оттенок перерос в откровенную вонь, как пахнут солдатские уборные или только что удобренные свохозные поля. Ещё после пары поворотов вонь превратилась в невыносимое зловоние, эквиваленты которого вероятно просто не встречаются в обыденной жизни. Невольно заслезились глаза, захотелось задержать дыхание. Но Сергей знал — делать этого ни в коем случае нельзя — иначе потом придётся судорожно глотать ещё более смрадный воздух.
Последний поворот и запах достигает кульминации. Теперь это не просто обоняние — целый новый мир, царство тошнотворного дискомфорта и мучений. Сергей заставил себя глубоко вздохнуть ртом. За пол года службы здесь он всё ещё не привык к фантасмогорической картине постсовесткого морга. Раньше, ещё до армии, он видел в некоторых иностранных фильмах, как патологоанатомы, в безупречно белых халатах и полиэтиленовых фартуках склоняются над телом, только что извлечённым из индивидуальной ячейки шкафа-холодильника и приступают к таинственной и зловещей процедуре вскрытия. А вокруг сияет больничной чистотой прозекторская, равномерно светит бестеневая лампа. Где-то на заднем плане — очертания кондиционера…
Господи, ну почему его не поставили охранять такой морг! Или хотя бы магазин детских игрушек. Или стройплощадку. Всё ж лучше, чем здесь!
Одновременно с навалившимся сплошной стеной запахом, взору открылся длинный и на этот раз прямой участок коридора, с отходящими по сторонам секционными залами. А вдоль стен, на каталках и прямо на полу — трупы. Горы трупов. Безобразные, комично-пугающие нагромождения.
Они лежали в десять — пятнадцать слоёв, друг на друге. Неестественно заломив или раскинув руки. Кто-то с перекошенной болью гримасой, кто-то безразлично-спокойный, кто-то вообще без лица. Некоторые, кому «повезло больше» лежал на каталке в одиночку или тандемом. Всё это безумие простиралось на сорок метров вдаль, где коридор оканчивался широкими, обитыми железом воротами. Оттуда тела сгружали с «труповозок» — стандартных машин скорой помощи с неброской надписью «специальная» на боку.
Сергей помедлили несколько секунд, подавляя рвотные позывы и заставляя организм привыкнуть к противоестественному зрелищу. Если сразу правильно настроиться, то дальше будет проще. Он это уже усвоил. Не стоило отводить глаза, стараться не замечать покойников или зажимать нос.
Страница
2 из 8
2 из 8
