Взлом механизма концентрационной машины

— Сколько перерезал?!

И ушел голубем к черным баракам у подножия башни.

Там внизу все ходяки разом поднялись из снега — вокруг башни возник широкий черный круг — и задрав обглоданные морозом головы, разом оскалились в беззвучном вое.

Там внизу, посыпались из стен живые мертвецы несущей конструкции.

Башня качалась. Швартовые концы отходящего дирижабля натянулись, разгибая петли. Пол из-под ног выдернули, я оказался на спине. Дирижабль вращаясь, уходил в серое небо. Под его брюхом раскачивались причальные концы, с которых валилось вниз ржавое железо.

Перед тем как тросы лопнули, они разодрали причальную площадку почти надвое. Под обрывками ржавых листов вращались верхние шестеренки работающего конвейера. Тело Алекся Францевича сползло на них и разлетелось как кукла.

Я метался по краю площадки молотил куском лома по концам пролетавших внизу зубцам ненавистных колес.

Лом рикошетил от лопастей, влетали искры, Шестерни вращались, наматывая наши жизни на вал…

— Эй, мальчик… — Цузе протянул ко мне руку. — Помоги…

— Надо проще, — сказал он, подбирая тесак мертвого Алексея Францевича. — Проще…

Он протянул руку и вставил острее палаша во вращающийся механизм передаточного механизма. Лезвие щелкнуло в сцепке шестеренок, их заклинило, волна сбоя побежала по механизму, неверное сцепление колес продолжилось вниз в глубину к вводным перфораторам. Я с отпавшей челюстью смотрел, как передачи затряслись останавливаясь… Почувствовал, как вздрогнул взломанный пол под нами. Мы упали на ледяной металл.

— А теперь, алесс… — произнес Цузе с закрытыми глазами.

Далеко внизу рванули котлы заклиненного механизма.

Обломки, вылетевшие из стен башни, дымными дугами уходили вверх, влетали в борта дирижабля, пробивали его баллон насквозь, бомбили крыши бараков. Волна влажного жаркого пара накатила снизу.

Вместе с паром по обваливающейся лестнице поднялся Ягыжен. В руках у него было длинноствольное дульнозарядное ружье с сошками из арматуры и прикладом из доски источенной мелкой резьбой, с фитилем выдранным из керосиновой лампы, собранное одинокими зимними вечерами во фрезеровочном цеху. Он оглядел горизонт, вздохнул, встал на колено рядом с Цузе. Ружье с грубосваренным стволом опер на ограждение и припал щекой к ошкуренному прикладу. Пули из пулеметов броневагона болтавшегося под баллоном дирижабля рикошетили вокруг.

— Большой звер. Глупый, — сказал Ягыжен. — Ну и в глаз ему, давай старуха…

Сверху летел листопад дырчатых перфокарт, и кувыркались странно зеленные в снежном небе, листочки коки…